1. О смысле поворота буржуазной философии к проблемам диалектики
1. О смысле поворота буржуазной философии к проблемам диалектики
Что касается прошлого, то положение диалектики в системе буржуазной философии было незавидным. Вскоре после смерти Гегеля академическая философия решительно порвала с диалектикой как методом теоретического мышления. Она была изгнана из научного обихода под благовидным предлогом критики спекулятивности, совершенно чуждой стилю позитивного мышления.
Начиная с А. Тренделенбурга, назвавшего диалектику Гегеля «величайшим заблуждением», и вплоть до первых десятилетий следующего, XX века, т.е. на протяжений более полувека, все видные логики – Зигварт, Вундт и другие излагали свои курсы в догегелевском духе.
О самостоятельной разработке Марксом метода теоретического мышления в буржуазной философской литературе вообще не говорилось: Маркс рассматривался преимущественно как экономист, а его главное сочинение «Капитал» – как исключительно экономический труд. В тех исследованиях, где изредка поднимался вопрос о методе Маркса и логических основах его «Капитала», авторы неизменно утверждали, что диалектическая манера изложения экономических категорий, будто бы скопированная им у Гегеля, лишь ухудшает дело. Известно, например, сколь нелестно отзывались о диалектическом методе Э. Бернштейн, Т. Масарик и др. Диалектика третировалась ими как «эквилибристика понятий», «хитроумная формула» и т.д.
Самым поразительным здесь было то, что происходило это как раз в бурный и необычайно богатый революционными событиями исторический период, когда наряду с социальными переворотами рушилась старая картина мира и естествознание логикой своего собственного развития вплотную подводило к диалектическому образу мышления, когда, стало быть, диалектическими идеями был насквозь пропитан воздух науки и диалектика стихийно навязывалась ученым. И в этих условиях в буржуазной философии (прямо-таки непостижимым образом) метафизике удалось все же сохранить за собой ключевые позиции: воспитанная преимущественно на кантианстве, значительная часть естествоиспытателей оказалась неподготовленной для усвоения диалектики. Философский консерватизм был, в частности, одной из основных причин так называемого кризиса в физике.
Впрочем, уже тогда в традиционной позиции буржуазной философии по отношению к диалектике появились бреши. Распространение иррационализма в начале нашего столетия было своеобразным преломлением в сознании философов кризиса метафизической концепции знания. А. Бергсон видел в интуиции средство преодоления «узкого места» рационализма, так как интуиция, согласно его пониманию, имела в избытке то, чего как раз не хватало интеллекту с его неподвижными и затвердевшими категориями, – гибкие, почти текучие представления, могущие охватить ускользающие формы беспрерывного потока жизни. Но иррационализм не мог дать выход из методологического тупика, в который попала наука. Многообещающая критика рационалистической теории познания быстро обернулась разновидностью агностицизма.
Кризис неокантианства вызвал попытку вернуться к Гегелю. Был снят запрет с диалектики. Пересмотр отношения к ней поставил буржуазных философов перед необходимостью выяснить вопрос о связи между Гегелем и Марксом. Лейтмотивом работ, появившихся в 20 – 30-х годах нашего века, было утверждение, будто «диалектика и идеализм неразрывны» (78), будто сфера диалектики заключена только в сознании (66). Совершенно очевидно, что при такой интерпретации материалистическое переворачивание гегелевской диалектики оказывалось в глазах буржуазных философов безрассудным. Именно в этом плане оценивалась ими марксовская критика Гегеля. Маркс лишил диалектику ее внутреннего смысла тем, что повернул ее в социальную область, писал один из них (56).
Здесь уместно напомнить, что примерно к этому времени относится выступление Ленина на страницах журнала «Под знаменем марксизма» со статьей «О значении воинствующего материализма», в которой сформулирована прямо противоположная программа. Подчеркивая первостепенное значение диалектики для современного теоретического естествознания, он указывал на настоятельную необходимость материалистического прочтения Гегеля как непременного условия сохранения и приумножения жизнеспособных элементов, содержащихся в гегелевском учении о диалектике. Именно разработка материалистической диалектики является, по словам Ленина, и солидной базой для плодотворного союза философии с естествознанием, и серьезной предпосылкой для успешной борьбы с реакционной идеологией.
После второй мировой войны в буржуазной философии еще явственнее обозначился крен в сторону диалектики. Хотя господствующей продолжает оставаться метафизическая, антидиалектическая позиция, однако «склонность к диалектике» все сильнее дает о себе знать в исследованиях многих современных буржуазных философов, принадлежащих к самым различным школам. Обстоятельства складываются таким образом, что «доля диалектики в философском произведении», по признанию одного из западных философов, становится «масштабом его истинности», и современная философия в целом считает себя чуть ли не обязанной заявлять о своей причастности к диалектике (58, 11).
Ряд советских авторов (А.С. Богомолов, Б.Э. Быховский, А.И. Владимирова, М.Н. Грецкий, М.К. Мамардашвили, Ю.К. Мельвиль, С.А. Эфиров и др.) и многие философы-марксисты за рубежом, констатируя этот весьма знаменательный факт, совершенно справедливо отмечают, что обращение к диалектике, наметившееся в современной буржуазной философии, ставит перед марксистами новые проблемы, связанные с анализом и историко-философского материала, и собственно теории диалектики. Особенно это касается таких стран, как Франция, Западная Германия и Италия. В англо-американской философии веяния времени в этом смысле не так ощутимы, как на европейском континенте, но и здесь, несомненно, они имеют место.
Итак, без преувеличения можно утверждать, что повсеместно повысился интерес к диалектике, чего никогда до этого после Гегеля не наблюдалось в идеалистической философии. Ныне многие ее представители признают, что диалектика представляет собой общий симптом нашего современного мышления и сознания. Не свидетельствуют ли подобные признания, что приведенные в начале главы слова Маркса утратили силу? Чтобы ответить на данный вопрос, т.е. чтобы составить правильное представление о характере интерпретации, которую получает диалектика в умах современных буржуазных философов, нужно прежде всего знать причины, обусловившие поворот к диалектике. Это тем более важно, что хотя слово «диалектика» стало сегодня общеупотребительным, однако, по свидетельству цитированного выше автора, нет ясности «насчет того, что оно выражает» (58, 11).
Нам представляется верной точка зрения, нашедшая свое отражение в нашей литературе, согласно которой основную причину эволюции взглядов целого ряда буржуазных философов в сторону диалектики следует искать прежде всего в трагическом опыте, пережитом Европой во время борьбы с фашизмом, и в острейших конфликтах послевоенного мира, связанных с общим кризисом капитализма. Кроме того, разгром фашизма и переход ряда стран к социализму поставили марксизм в исключительно благоприятные условия. Он превратился в наиболее популярное учение. В этих условиях перед теоретиками буржуазии особенно остро встала задача выработки «антикоммунистической вакцины». Старые испытанные средства замалчивания не могли уже дать желаемого эффекта. Нужно было переходить к открытой полемике с марксизмом. И вот мы очевидцы не совсем обычного явления – дискуссий при открытых дверях, ведущихся между католиками, с одной стороны, и марксистами – с другой, между марксистами и евангелистами, между марксистами и экзистенциалистами, дискуссий, в которых вопросы диалектики неизменно занимают центральное место.
Горький исторический опыт, как и ожидал Маркс, «вдолбил диалектику» в головы «доктринеров-теоретиков». Однако в их головах она принимает причудливую форму. Эта вторичная мистификация – результат их классовой позиции – подтверждает правоту слов Маркса: в своем рациональном виде диалектика по-прежнему внушает буржуазии и ее идеологам лишь злобу и ужас. Дело, следовательно, в характере той интерпретации, которую получает диалектика в рамках современной буржуазной философии.
Существуют различные ее варианты: «онтологическая диалектика», «антропологическая диалектика», «трагическая диалектика», «диалектика экзистенциалистская», «диалектический гиперэмпиризм», диалектика «общественно-исторической практики», индивидуальной практики и многие другие вплоть до «диалектической теологии»! Каждый из этих вариантов заслуживает специального анализа, коль скоро в них в той или иной степени содержатся диалектические идеи или выдвигаются соответствующие проблемы, требующие для своего решения диалектического подхода. Они должны стать предметом пристального внимания уже по одному тому, что представляют собой симптоматичное отклонение от метафизики, продолжающей удерживать господствующие позиции в методологии современной буржуазной философии. Это отклонение поучительно в том отношении, что демонстрирует архаичность метафизики, ее неспособность справиться с вопросами, которые неизбежно и все чаще всплывают сейчас в процессе развития исторической практики и познания. Но, несмотря на многообразие форм диалектики, разрабатываемых современными буржуазными философами – будут ли это представители «социальной диалектики», «онтологической диалектики» или «экзистенциалистской», – для подавляющего большинства из них диалектика ограничивается исключительно сферой сознания, свободы, которую они догматически противопоставляют необходимости. Подобное сужение «жизненного пространства» диалектики подтверждает как раз ту мысль, что не столько прогресс науки, сколько специфические социально-исторические причины лежат в основе обращения современной буржуазной философии к диалектике.
Об этом свидетельствует также буржуазная интерпретация взглядов молодого Маркса и критика материалистической диалектики, идущая по линии отбрасывания объективной диалектики и ограничения ее рамками субъективного. Играй наука решающую роль в указанном повороте, интерпретация диалектики выглядела бы несколько иначе. По крайней мере оппозиция к диалектике природы не была бы столь жесткой и иррационалистические мотивы не были бы преобладающими. Между тем как раз эти два момента – отрицание объективной диалектики и иррационализация ее как метода – наиболее характерны для современного буржуазного толкования диалектики.