В единении с Советами.

В единении с Советами.

Формула "социалистическая законность" сводит в единый фокус особенности коммуни­стической философии права в значительной степени пото­му, что ее утверждение связывалось с Советами — теми официальными ("конституционными") органами власти, ко­торые изображались в качестве "инструмента революции", "органа самих трудящихся масс", а с середины 1920-х го­дов согласно Конституции — в виде политической основы социалистического общества.

Между тем в действительности оказалось, что Советы как нельзя лучше подходят именно для организации, "ме­ханики" сталинской всесильной тиранической власти.

Советы, которые будто бы в противовес парламента­ризму объединяют функции представительного и работаю­щего учреждения, имели статус "всевластных" учреждений, способных безо всяких ограничений, связанных с разделе­нием властей и иными буржуазными ухищрениями, осу­ществлять ничем не ограниченное всевластие. А так как сами по себе Советы как институты непосредственной де­мократии совершенно очевидно не могли осуществлять сис­тематическое профессиональное государственное руководство, такое всевластие Советов становилось прикрыти­ем и оправданием для партократической диктатуры пар­тийного аппарата, его руководящих инстанций, деятельность которых вообще находилась вне законодательного регламентирования и судебного контроля.

А если учесть, что в советском обществе основным ин­струментом власти по-прежнему оставалась "связка = парт­аппарат + карательно-репрессивные органы" (также нахо­дящаяся вне ведения и контроля официальных институтов — Советов и закона), то перед нами как раз и оказывалась уникальная могущественная система военно-коммунистической власти, способная без ограничений принимать и проводить в жизнь какие угодно решения, понятно — во имя "победы социализма и коммунизма", то есть опять-таки беспрепятственно реализовывать коммунистическую идеологию, высшее революционное право.

Следует признать вполне естественным, что при таком "раскладе" властных сил в советском обществе никакой иной юридической системы, кроме той, которую можно именовать ущербным, несовершенным правом и одновре­менно, по существу, "правом власти", соединенным с "пра­вом войны", не могло быть в принципе.

Вот и получается, что в период, наступивший с 1930-х годов, когда утвердился режим сталинской тиранической диктатуры, как и ранее, продолжала господствовать ком­мунистическая философия права. Со всеми ее феноменами, сложившимися в советском обществе, — с правом-невидимкой, воплощающим высшее революционное право на неограниченный произвол, и с ущербной официальной юридической системой, приспособленной к порядкам советского партократического режима.

И еще один момент. Для советского права, идеологии социалистической законности характерны не только один из самых зловещих вариантов права власти,— подчинение правовых порядков авторитарно-тираническому режиму, но и явление мало исследованное и даже по-должному не обозначенное: это порядки внеправового общества — общества, в котором значительные сферы социальной жизни ос­тавлены вне юридического регулирования, пусть даже отсталого, несовершенного, ущербного, в силу чего сущест­вует простор для действия могущественных сил, находя­щихся за сферой юридического регулирования. В советских условиях — для неконтролируемого действия властвующих партийных инстанций (генсекретаря, политбюро, первых сек­ретарей обкомов и др.) и напрямую подчиненных им кара­тельно-репрессивных и чиновничье-административных учреждений. Эта сторона советских правовых реалий, к со­жалению, осталась вне должного внимания и в годы пере­стройки, и при развертывании "кардинальных" рефор­маторских акций в начале 1990-х годов. Попытки, порой решительные, искоренения основных устоев советского то­талитарного режима никак не затронули "внеправовые" области жизни, где на смену институтам партийного все­властия пришли институты, реализующие господство номенклатурно-бюрократических и компрадорско-буржуазных, новорусских кланов и олигархических кругов номенклатур­ного государственного капитализма.