Власть — антипод права.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Власть — антипод права.

Да, такой парадокс. Власть, особенно - власть политическая, государственная, которая и делает "право правом", в то же время — явление, в какой то мере с ним несовместимое, выступающее по отношению к праву в виде противоборствующего, а порой чуждого, остро враждебного фактора.

Истоки такой парадоксальности кроются в глубокой про­тиворечивости власти, в том, что, являясь (в своих социально оправданных величинах) необходимым и конститутивным эле­ментом оптимальной организации жизни людей, управления общественными делами, она обладает такими имманентными качествами, которые в процессе утверждения и упрочения власти, когда она переступает порог социально оправданных величин, превращают власть в самодовлеющую, самовозрас­тающую, авторитарную по своим потенциям силу.

И суть дела — не в "хороших" или "плохих" людях, стоящих у власти (хотя отчасти и в них тоже). Суть дела в самой органике власти, ее внутренних закономерностях, их противоречивой и коварной логике.

Эти закономерности проистекают, по-видимому, из того обстоятельства, что власть без реализации заложенных в ней стремлений к постоянному упрочению теряет динамизм и социальную мощь. Однако, увы, это же стремление при социально неоправданной концентрации власти, то есть за известным порогом, обозначающим достижение властью сво­ей критической массы, оборачивается как раз тем, что власть превращается в самодовлеющую силу.

И тогда власть приобретает демонические, в немалой степени разрушительные качества, она становится силой, отличающейся неодолимыми импульсами к дальнейшему и притом неограниченному, все более интенсивному росту, к приданию своему императивному статусу свойства исключительности, некой святости, нетленности и неприкосновенности, к своему возвеличиванию и увековечиванию, к отторжению в пространстве своего действия любой иной власти, всего того, что мешает ее функционированию и угрожает положению властвующих лиц. На этой основе обостряются, быть может, самые сильные человеческие эмоции: наслаждение властью и, что еще более психологически и социально значимо, жажда власти, это стремление, не считаясь ни с чем, овладеть властью или любой ценой ее удержать еще более усилить — одна из самых могущественных земных страстей, источник острых драм, потрясений, переломов в жизни и судьбе людей, целых стран и цивилизаций.

Такого рода "запредельные" импульсы и порывы власти к непрерывному самовозрастанию получают порой известное "моральное оправдание" (к сожалению, при содействии религии, церковных институтов), особенно когда в обществе существуют внутренние или внешние трудности проблемы или когда известные группы людей, овладевших властью, подчиняют ее групповым, узкоклассовым, этническим, идеолого-доктринерским, а то и просто утопическим, фантастическим целям.

И вот на этом пути самовозрастания и ожесточен власти основным препятствием, мешающим и раздражающим фактором становится близкий к власти социальный институт, в известном смысле детище самой власти, — право.

Чем это объяснить? Двумя основными причинами.

Во-первых, тем, что законы, юрисдикционная, правосудная деятельность, крайне необходимые, незаменимые инсти­туты, при помощи которых власть оказывается способной с наибольшим эффектом проводить свою политику, имею; по своей природе и сути иное, "свое" предназначение. Право призвано утверждать начала справедливости, гарантированной свободы поведения, защищать интересы человека, и это все далеко не всегда находится в согласии с притязаниями и уст­ремлениями власти, склонной решать жизненные проблемы волевым приказом и административным усмотрением[71].

Во-вторых, тем, что право относится к числу немногих внешних социальных факторов, которые благодаря своим свойствам способны свести власть к социально-оправдан­ным величинам, умирить власть, снять ее крайние, социально-опасные, разрушительные проявления.

Вот и получается, что не только власть в процессе сво­его функционирования встречается с препятствием — со своенравным, не всегда послушным своим детищем, непо­датливой "правовой материей", но и право, со своей стороны, выступает в отношении власти в виде противоборствующего фактора, нацеливаясь на решение "своих", правовых, задач и плюс к тому на то, чтобы при достаточно высоком уровне демократического и правового развития общества умирить, обуздать власть.

Словом, перед нами — сложная, парадоксальная ситуация, решение которой во многом зависит от природы и характера — существующего в данном обществе строя, культуры политического режима и в особенности — от "величины" и объема ее концентрации в функционирую­щих государарственных учреждениях и институтах.