Плацдармы.

Плацдармы.

Вряд ли в нынешних условиях (когда фронтальное утверждение гуманистического права требует еще долгого времени и тяжелой работы, а тенденции сило­вого господства еще столь могущественны) можно рассчи­тывать на большее, чем укрепление и защиту позиций правозаконности, соответствующих высоким человеческим ценностям.

Какие позиции (плацдармы) передового гуманистиче­ского права, правозаконности являются здесь наиболее существенными?

Прежде всего это, конечно, те "островки" последова­тельно гуманистического права, которые уже сейчас суще­ствуют в Конституции, в законодательстве. Если не представится возможность юридически упрочить и расши­рить их (а это вряд ли: конституционные и иные фундамен­тальные законодательные проблемы закручены ныне, как и раньше, вокруг власти, ее дележа между "ветвями"), то важно сделать их незыблемыми, реально "работающими".

И тут, впрочем, существуют немалые трудности. Сколь ни громко, скажем, звучали осенью 1996 года голоса о не­допустимости упомянутых в этой книге нарушений ведом­ственными актами положений Гражданского кодекса, соот­ветствующей жесткой реакции от высших эшелонов вла­сти так и не последовало. Даже постановления Государ­ственной Думы и Верховного Суда на этот счет не стали та­кой реакцией. А то обстоятельство, что в данном случае нарушается одно из ведущих начал гражданского законо­дательства, вообще не было официально признано.

Видимо, потребуется немало усилий, настойчивости, а порой и гражданского мужества от приверженцев последо­вательно демократического развития российского общества для того, чтобы отстоять в качестве действующих, реально работающих юридические форпосты гуманистического права, не допустить того, чтобы они ушли в тень, превратились в пустые декларации, декоративные украшения юридиче­ской системы, фактически ориентирующейся на силовые действия.

Следующий по важности плацдарм крепкой правозаконности — независимый суд. Центральная власть глубоко заинтересована в независимости судебной системы (она — гарант государственно-правового единства, действенное сред­ство предупреждения республиканско-областного сепаратиз­ма и борьбы против него). И, кажется, власть готова даже мириться с издержками, связанными с судейской независи­мостью, терпимо относиться к судебным актам, пресекаю­щим неправомерные государственно-административные акции, исходящие от федеральных учреждений. И все же, судя по всему, потребуются немалые усилия для того, чтобы органы российского правосудия "развернулись" к защите человека, его достоинства, неотъемлемых прав; причем — так, чтобы исходной правовой основой для этого служили, как это и предусмотрено Конституцией, неотъемлемые пра­ва и свободы человека, общие гуманистические принципы права (такие, в частности, которые выражены в первых стать­ях российского Гражданского кодекса).

Впрочем, в области действующего правосудия мы, по некоторым данным, встречаемся с иной опасностью, пагуб­ные последствия которой в достаточной мере еще не оцене­ны (и которой, увы, могут с успехом воспользоваться противники независимого правосудия). Эта опасность, особенно в условиях коррупции, проникающей и в судебную систему, состоит в возможности использовать "независи­мость" суда для неправомерного вмешательства в общест­венную жизнь в интересах денежного мешка, ведомственных интересов или даже личностных амбиций.

И наконец, еще один плацдарм. Это — традиции рос­сийского юридического образования, устремленные на под­готовку высококвалифицированных, с высокоразвитым чувством гражданственности правоведов. Без таких право­ведов, бойцов и проповедников передового права — носите­лей высоких человеческих ценностей — правовое развитие, ориентированное на гуманистические начала, невозможно.

И тут есть трудности, опасности. Главные из них кро­ются не только в правовых традициях советской юридиче­ской школы, ограниченных задачами подготовки юристов среднего уровня с необходимой партийно-идейной закалкой — верных служителей партии, но и в совсем новых тенденциях, навеянных коммерциализацией хозяйственно-деловой жизни, когда начинают пользоваться спросом не правоведы-профессионалы с высокой правовой культурой, а юристы-деляги, умельцы "выигрывать дела", "пробить вопрос".

Кто знает, быть может, судьба, будущее российского права находится ныне в руках немногих — к сожалению, немногих — российских правоведов, которые получили "по цепочке" от своих учителей и наставников то богатство про­фессиональной культуры, гражданственности и мужества, которыми были славны передовые юристы досоветской поры.