А Возрождение в России все же началось...

А Возрождение в России все же началось...

Между тем общепризнанные достижения и тем более обаяние воз­рожденческой культуры Запада заслонили многое другое. И мы, кажется, если не проглядели — то явно не придали должного значения реальным процессам, которые происходили в нашем Отечестве, на наших глазах. Происходили с запозданием по сравнению с тем, что произошло на Западе. И не в том виде, и не в той очередности. Но как бы то ни было, в XVIII — XIX веках в России начались и стали ин­тенсивно развиваться процессы российского Возрождения, отвечающие общечеловеческим, общецивилизационным требованиям как порога перехода (или подступа к переходу) от традиционных к либеральным цивилизациям.

В чем состояли эти процессы?

Главный и наиболее впечатляющий из них — "золо­той", а затем и "серебряный" века российской культуры — явления с позиции самых высоких мировых стандартов, по­жалуй, уникальные, по своей сути и перспективам, поворот­ные в духовной жизни Отечества, да и всего человечества.

Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Чехов, Чай­ковский, Репин — это поистине как бы вспышка новой звез­ды в духовно-культурной обители человечества; и главное — именно русские духовные первопроходцы XIX — начала XX века вскрыли новые, доселе неведомые грани духовного мира человека, его неповторимости, тайны его духовного бытия.

В этом стремительном взлете российской поэзии, ли­тературы, живописи, музыки нельзя не заметить момент, который непосредственно связан с потребностями общест­ва, вставшего на путь Возрождения. Это нашедшая выра­жение в литературе, во всем русском искусстве тема положения отдельного человека, точнее — "маленького че­ловека", с его тогдашним (да и нынешним) унижением и задавленной гордостью, стремлением к чистому и высоко­му, недостижимому достоинству.

С этой точки зрения пусть не покажется излишне сме­лым предположение, что именно концентрация внимания не на всей людской массе, а на отдельном, "маленьком" че­ловеке, глубокое проникновение в его высокие устремле­ния, стала одним из сильнейших импульсов к тому, что столь интенсивно начали развиваться в России и передовая хри­стианская философия, обосновывающая величие Свободы (особо впечатляющая в трудах Н. Бердяева, И. Ильина), и русская философия права, концепции возрождения естест­венного права, а несколько позже столь высокое место сре­ди гуманитарных ценностей заняла категория прирожденных прав человека.

Другое важнейшее проявление русского Возрожде­ния — это русская трудовая мораль. Та мораль, которая настраивает на личную инициативу и личную ответствен­ность в труде, готовность идти на персональный производ­ственный риск, на вложение своих доходов в хозяйственное дело, на возможные потери в расчете на будущий успех.

Нередко трудовую мораль, которая приобрела значе­ние одного из устоев современной рыночной экономики, свя­зывают чуть ли не исключительно с протестантской этикой (и даже с ее "отраженным" влиянием на католическое хри­стианство) — словом, с важнейшими последствиями Рефор­мации в церковном христианском мире Запада.

Но опыт России (и не только России) подтверждает, что трудовая мораль, вполне соответствующая потребно­стям современного динамичного рыночного хозяйства, мо­жет формироваться как бы окольным путем, не касаясь или мало касаясь религиозных догматов, тем более чуждых ей — таких, как постулаты позднего проимперского православия, настраивающих богопослушных людей на смирение, пас­сивное ожидание ниспосланной благодати, "чуда", упова­ние на власть.

Возможно, действительные истоки русской трудовой морали коренятся в русском вольном труде крестьян-пере­селенцев, образец которого еще в доимперской Руси проде­монстрировали русские первопроходцы на приполярных северных, сибирских, дальневосточных землях, на американском континенте (и надо еще поразмышлять над тем, не в подвижничестве ли русских первопроходцев, появившихся в американских краях, — одна из истинных предпосылок ши­роко разрекламированной "американской деловитости").

Основной же, современный источник русской трудовой морали, обусловившей, несмотря на все трудности и невзгоды, фантастический подъем русского капитализма в конце ХIХ — начале XX века, — это вырвавшийся из-под общин­ной зависимости свободно-индивидуальный труд не замк­нуто-эгоистического, протестантского, а русско-артельного типа.

И еще один компонент русской возрожденческой куль­туры. В последние годы при оценке нашего недавнего прошлого ученые концентрируют свое внимание на важнейшем пласте духовной жизни дореволюционной России — на трудах, идеях, прогнозах философов религиозной ориентации — Бердяева, Флоренского, Франка, Ильина, действительно крупных, выдающихся представителей русской духовной культуры. Это обстоятельство следует признать вполне оправданным. Тем более что наиболее выдающиеся философы из плеяды русских мыслителей (особенно Н. Бердяев) обосновали ценности Свободы, связав их к тому же с ценностями христианства.

Но специалисты, приглядывавшиеся к духовным про­цессам дореволюционной поры, к сожалению, прошли мимо того факта, что не менее важным, перспективным, до сих пор по-должному не оцененным пластом духовной культуры России конца XIX — начала XX века, напрямую относяще­гося к русскому Возрождению, стала русская либеральная философия права, выраженная в трудах, идеях, прогнозах та­ких выдающихся русских правоведов-философов, как Б.Чиче­рин, И.Покровский, Б.Кистяковский, С.Гессен, и в не меньшей мере — в практической деятельности замечательных рус­ских юристов, таких, как А. Кони.

Можно без преувеличения утверждать, что именно они, русские правоведы-философы, заложили довольно основа­тельные блоки современной теории либерализма (о ней пой­дет речь в следующей главе) — своего рода венца возрож­денческой культуры. Ее краеугольный камень, интеллектуальный нерв — возрожденное естественное право.

Думается, во многом именно здесь, на российской зем­ле, у него, возрожденного естественного права, в дополнение к его функциям в эпоху Просвещения (противостояния мо­нархической диктатуре), появилось упомянутое выше новое предназначение — стать непосредственной основой форми­рования современной гуманистической правовой системы.