Право — порядок и дисциплина.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Право — порядок и дисциплина.

Одна из примеча­тельных черт, характеризующих коммунистический подход к правовым вопросам, — это отождествление позитивного, действующего права, с одной стороны, "порядка" и "дисци­плины" — с другой.

Такое отождествление давало о себе знать с самых первых дней октябрьского переворота. Оно, с некоторой, не очень существенной сменой лексики и акцентов, проходит через всю историю советского общества. И именно в этом надо видеть важнейшую сторону социалистической кон­цепции права, ущербности и деформации права в совет­ском обществе, всей идеологии социалистической законности.

Суть вопроса здесь состоит в том, что вопреки искон­ной природе и предназначению права оно предстает в со­ветском обществе перед людьми, всеми субъектами не в виде субъективных, точно определенных и юридически обес­печенных прав, а преимущественно в виде юридических обязанностей, запретов и юридической ответственности.

Отсюда — такая общественная оценка юридических во­просов (и в области государственной политики, и в общест­венном мнении), когда на первое место среди них неизменно выдвигаются проблемы налаживания строгой дисциплины, борьбы с преступностью, наказания правонарушителей.

Отсюда же сдержанное, а порой и открыто отрицательное отношение к правам и свободам — "источнику дезорганизованности" и "анархии"; настроенность на то, чтобы права и свободы людей были поставлены в зависимость от выполнения субъектами своих обязанностей, их ответственности перед обществом и государством.

И, быть может, самое важное, что вытекает из такой оценки юридических проблем в Советском обществе, заключается в том, что и сама центральная категория правовой действительности "при социализме" — социалистическая законность — это именно законность "в обязанностях", "в ответственности перед обществом и государством", а не та правозаконность, которая характерна для гуманистическо­го права гражданского общества.

Этот момент хотелось бы подчеркнуть: именно он надо полагать, наиболее отчетливо, в сопоставимых категориях демонстрирует полярность двух основных "философий пра­ва", столкнувшихся в современном мире.

Если философия правозаконности означает требование неукоснительного проведения в жизнь норм и принципов, основанных на гуманистическом праве, неотъемлемых пра­вах и свободах человека, то философия социалистической законности (при общности, отраженной в слове "законность") выражает совсем другое — "порядок" и "дисциплину", ба­зирующиеся в конечном итоге на всесильной, всемогущей партийно-идеологизированной власти и святости, неприкасаемости социализма.

Трактовка юридических вопросов преимущественно через категории обязанностей и ответственности отразилась на разработке немалого числа проблем в советской юриди­ческой науке. Знаменательно, что даже крупные правоведы, работавшие в советском обществе, еще в 1940-х годах, по существу, сводили содержание субъективных прав к одному правомочию — к праву требования[156], являющегося всего лишь "другой стороной" юридической обязанности. И лишь с 1950-х годов в советском правоведении началась работа по отыска­нию собственного содержания субъективного права; и это помимо всего иного свидетельствовало об известном отходе от постулатов, диктуемых марксистской доктриной.

Именно здесь, в безусловном приоритете юридических обязанностей и ответственности среди всех правовых категорий, заключено, как уже отмечалось, своеобразие "правового содержания" советской юридической системы, наглядно и рельефно отличающее ее от построения правового мате­риала гуманистического права. В советской юридической системе как будто бы наличествует то же самое, что и в праве, утверждающемся в современном гражданском обще­стве, — "субъективные права", "юридические гарантии", "меры защиты" и т. д. Но место каждого из этих юридиче­ских элементов во всей инфраструктуре правовой материи, сцепление и соотношение между ними — те узловые пункты и стержневые линии, которые связывают их в целостные образования, — таковы, что перед нами оказываются каче­ственно разные юридические миры.

В одном случае центром, к которому стягиваются все нити юридического регулирования, являются субъективные права с надлежащими правовыми гарантиями; в другом — юридические обязанности в сопровождении юридической ответственности.

Трактовка юридических вопросов преимущественно че­рез категории юридических обязанностей и ответственности явилась одним из выражений более широкого явления — юридического этатизма, в соответствии с которым и во всех иных плоскостях юридические вопросы рассматриваются сквозь призму категорий государства, интерпретируемых с державно-имперскими акцентами, — "государственной воли", "государственных интересов", "государственного суверените­та", "целостности государства" и т.д.