Духовная смерть в виртуальном пространстве

Речь пойдёт не только об интернете, но и о трудноосязаемой зоне меняющихся и не поддающихся фиксации знаков, символов и смыслов. Формально эта зона охватывает собой пространство всемирной сети, но им отнюдь не ограничивается. Это условное пространство является феноменом постиндустриального общества, возникшего в последние десятилетия. Всемирная сеть возникла на технически, исторически и духовно подготовленной почве. Она оформила собой уже существовавший феномен атомизации и дробления смыслов, информационный поток микросимволов, существующих в материальном пространстве, который является по сути отображением потустороннего мира духов. В то же время сам по себе интернет является нейтральной вещью. Существует немало примеров его использования в полезных для человека целях.

Упомянутый мир духов существовал всегда; многие святые, обладавшие духовным зрением, свидетельствуют о нём, однако так активно врываться в повседневную жизнь каждого конкретного человека он смог только сейчас. Очевидно, это связано с общей утерей смыслов и ориентиров современной культуры, с её практически всеобщей обезбоженностью и – как следствие – бессмысленностью (как потерей единого смысла в Боге).

По мнению Бориса Гройса, «субъект исчезает в медиальной игре знаков, знаки образуют постоянный и бесконечный поток, не поддающийся ни обзору, ни контролю. Отсюда следует также, что субъект, уступающий медиа по своей силе, лишается способности контролировать и стабилизировать границы между смыслом и несмыслом, духом и материей, истиной и ложью, культурой и природой, конвенциональностью и спонтанностью и т. д. И вот эти границы растворяются – и уступают место бесконечной, неструктурированной, пребывающей в постоянном движении, протекающей во времени и пространстве массе знаков, которая не поддаётся никакому контролю, описанию и учету и тем самым препятствует также любому последовательному отправлению власти от лица индивидуального или государственного субъекта контроля. Именно в этом заключается радостная революционная оптимистическая весть постструктуралистской мысли: благодаря постоянному движению и перемещению своих значений знаки уклоняются от сознательного контроля со стороны власти. Свободен тот, кто постоянно течёт вместе со знаками – он избегает, таким образом, любого возможного контроля, надзора и дисциплины»[444].

Интернет, фиксирующий своей структурой это море символов и смыслов, уравнивает и девальвирует их. Именно поэтому он привлёк внимание деятелей современной культуры и искусства. Он вызвал воодушевление своими возможностями для «лаборатории распада». Сегодня интернет является одним из самых важных и превалирующих языков контемпорари арта. В нём актуализировались два основных импульса последнего: стремление к размыванию границ между цивилизацией и культурой, между светлым разумом и мрачным бессознательным, а также стремление к безграничной экспансии.

В этих двух устремлениях можно различить два лукавых трагических противоречия современной культуры. Во-первых, это, с одной стороны, декларирование стремления к ничем не ограниченной и не регламентированной индивидуалистической свободе, с другой – рабство греху и самым низким страстям, являющимся следствием этой «свободы». Причём рабство это абсолютно сознательное и добровольное, добытое в бою с традиционалистскими смыслами и защищаемое всеми имеющимися в арсенале сегодняшней культуры силами и средствами. Во-вторых, это есть странное сочетание тайных эзотерических языков современных искусства и культуры с агрессивной экспансией в пограничные зоны медийных пространств.

Отмеченные противоречия имеют глубинные, сущностные, истоки. Дело в том, что мир виртуальной реальности оккупирован не только современным искусством, но и массовой культурой. Известно, что интернет за последние годы стал объектом приложения экономических интересов огромных корпораций. Реклама, маркетинг и продажи в интернете сегодня самая существенная часть индустрии производства массовых товаров, в том числе образов и фантомов массовой культуры. При этом ареал её существования в интернете имеет свои характерные признаки.

В отличие от других медийных пространств интернет гораздо более неуловим для внешней цензуры – как со стороны общественного мнения, так и со стороны правоохранительных органов. Именно поэтому в мире виртуальной реальности существует тенденция к преодолению всех мыслимых границ и запретов. Массовая культура, которая заинтересована в регулярном тестировании готовности общественного сознания к преодолению очередного табу, использует для этого тестирования виртуальное пространство как самое мобильное и безопасное средство (на предмет возможной негативной реакции общества).

Инструментом такого исследования в интернете (как, впрочем, и везде) является актуальное искусство. Используя основные языки интернета – видео, цифровое изображение и текст, – контемпорари арт вторгается в такие запретные для здоровой психики зоны, вторгаться в которые в пространстве галерей, музеев и форумов небезопасно с точки зрения уголовного права любого цивилизованного государства.

Описывать и приводить примеры таких аудиовизуальных экспериментов автору мешает глубокое духовное и физическое отвращение. Замечу только, что распространение массовой продукции, пропагандирующей педофилию, некрофилию и прочие вещи, иллюстрирующие крайнюю степень разложения личности и социума, инспирировано наиболее «передовыми», радикальными произведениями современного искусства. Мысль о том, что символы, перенесённые из реальной жизни в контекст современного искусства, якобы меняют своё содержание и перестают быть тем, чем они были, может быть справедлива только в постмодернистской системе координат, лишённой истинных ориентиров и единого смысла. Для человека с традиционалистским мировоззрением мрак и гниение содомского греха, оказавшись в виртуальном пространстве актуального искусства, остаётся тем же древним как мир грехом, и символом вечной погибели. Заявленная в таком «искусстве» сублимация, фрейдовское проговаривание греховного комплекса закономерно представляются для нравственно адекватного зрителя циничным смакованием мрачных глубин преисподней (цв. вкл. рис. 5).

Интернет стал катализатором взаимной диффузии современного искусства и массовой культуры, делая виртуальные медийные пространства авангардом «лаборатории распада», придавая её безостановочной экспериментальной деятельности некоторую всеобщность в рамках цивилизации. Об этом процессе, не скрывая своего воодушевления, говорит известный английский арт-критик Брендон Тейлор[445]: «… все средства выражения – музыка, видео, перформанс, издательское дело и интернет – начинают тянуться к архитектуре, моде и изобразительному искусству, соединяясь в сетевую систему взаимного усиления, разностороннего обогащения, которая находит отклик повсюду: в Брюсселе, Сан-Паулу, Лондоне и Сиднее. “Лёгкие” журналы, печатающие “микс” под стандартными рубриками “Интервью”, “Искусство”, “Мода”, “Развлечения и путешествия”, оповещают своих читателей о том, что пишется в “тяжёлых” критических и теоретических журналах»[446].