Основные выводы

Таким образом, «лаборатория распада», или современное искусство, не является самостоятельной, независимой и свободной, институцией, в качестве которой она себя позиционирует. Эта институция плотно встроена в современную цивилизацию и представляет собой главный инструмент массовой культуры, её строительный материал.

Резюмируя, хотелось бы уточнить два основных аспекта.

Первый. Процесс разрушения смыслов, происходящий в «лаборатории распада», затрагивает область традиционной культуры вместе с её религиозной основой. В результате этого процесса рождаются новые смыслы, иногда являющиеся изуродованными осколками старых, из которых складываются новые конструкции, которые, в свою очередь, тут же сами подвергаются препарированию и распаду. Однако безостановочная работа «экспериментального двигателя» требует топлива и поддерживающей её константы. Такой константой являются смыслы, не подлежащие деструкции и уничтожению, поскольку разрушительный агрегат под названием «современное искусство» пытается всё же действовать в поле культуры. Топливом ему служат теория Зигмунда Фрейда, марксизм (чаще всего в его ультралевой, троцкистской, интерпретации), постструктурализм и постмодернистский дискурс. Упомянутые теории, учения и методологии являются одним из немногих табу (констант) в современном искусстве, источником и охранным свидетельством его существования. Они в какой-то степени заменили традиционалистские религиозные – в европейской и русской традиции христианские – смыслы старой культуры и обрели украденное у них качество сакральности.

Второй. Само понятие «культура» в контексте современного дискурса претерпело значительные изменения. Эти изменения коснулись не только внешних смысловых значений данного понятия, но и его глубинного онтологического содержания. Новая, или современная, культура, является «воровкой», переодетой в платье, снятое с убитой ею старой культуры. Однако я использовал этот термин, не давая себе попасть в ловушку постструктуралистской мысли. Говоря о современной культуре, Жан-Поль Сартр в своё время заявил: «Культура ничего и никого не спасает, да и не оправдывает. Но она создание человека: он себя проецирует в неё, узнаёт в ней себя; только в этом критическом зеркале он видит свой облик»[481]. И это высказывание Ж.-П. Сартра ещё раз иллюстрирует самовосприятие современной культуры как глицеринового аквариума, в котором хаотично перемещаются препарированные равнозначные смыслы. И то, что для Ж.-П. Сартра является отражением якобы человека, на самом деле остаётся лишь отображением тёмных глубин подсознательного, лишённых Божественного присутствия и благодати Святого Духа.

Таким образом, выбор между окончательным поглощением нашего культурного пространства глобальной массовой культурой и возрождением русской культурной идентичности, которая так или иначе имеет христианские корни, приобретает поистине эсхатологическое измерение. Это выбор между горним и дольним, между Вечной жизнью и небытием. При этом, конечно, надо понимать, что сделать этот духовно осознанный выбор в условиях тотальной экспансии современной культуры крайне непросто, для этого потребуется решимость идти против течения, мобилизация всех духовных и интеллектуальных сил народа. Но великим утешением служат нам слова апостола Павла: «Если Бог за нас, кто против нас?» (Рим. 8:31).