142

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

142

Примечание к с.11 «Бесконечного тупика»

«Мыслю – следовательно существую», – сказал Декарт. Русский мог бы сказать: «Мыслю – следовательно не существую».

Я долго не понимал, почему мне всё время хочется впрыснуть в знаменитую формулу разрушительное «не». Дело, возможно, в безмерности декартовской мысли.

Чувства человека различны по форме (тону), и он может выходить из одного конкретного чувства в другое, а это приводит к метачувству конечности и относительности его переживаний. Кроме того, можно укрыться под сенью разума. Что касается веры, то здесь такой альтернативы нет. Человек верит и при этом совершенно не испытывает потребности в неверии, в забегании в другую область существования. Да и нет другой адекватной по уровню сферы человеческого «я». Поэтому, несмотря на свою безмерность, вера, как и чувство, очень устойчивый и «человеческий» тип существования. Не то – разум. По своей сути он занимает промежуточное положение. Как и чувство, разум не дает удовлетворения, не может находиться в статичном и самодостаточном состоянии, но одновременно он, подобно вере, безмерен. Мышление, различаясь по внутреннему содержанию, совершенно монотонно по форме. Мышление едино, и ему нет альтернативы. Альтернатива чувству – другое чувство (горе – радость). Альтернативы вере нет. То, что понимают под неверием, есть просто отсутствие веры или же вера рудиментарная и примитивная. Так же и неразумность лишь слабая форма разума. Но в отличие от веры разум динамичен, и он из-за этой подвижности постоянно пытается выйти из себя, испуганно тычется в свои собственные стенки. Человек чувствует, догадывается, что разум это не всё, что мысль, каждая конкретная мысль, по-своему неверна, не– верна. Но мышление развивается только вертикально, а не вширь, и отсюда его неприятность. Человек не может выскользнуть за пределы своего ума и за индивидуальный уровень своего ума. Ум одновременно является для его носителя глупостью, границей между индивидуальностью и божественным логосом. Но субъективно для человека его разум, поскольку он является пределом, является и определением, его, человека, умом, знанием. В своём разуме человек действительно существует, он погружается в него и не может вырваться из его клетки. Она для него бесконечна. И Декарт, по сути, очень отчётливо понимал это. Его презрение к чувствам неразумно, его вера в разум сверхразумна, следовательно, Декарт в собственно разуме так и не осуществился, хотя субъективно ему мечталось именно так.

В этом трагедия любого философа и разрушительность самой философии, её мучительность. Искусство и религия совершенно не мучительны. (150) Художник сохраняет свою личность за счёт возможности выхода из искусства, за счёт его ясной и соразмерной ограниченности («Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон…»). Верующий же и не нуждается в таком уходе, его личность пытается сохраниться внутри веры, укутаться верой. А разум мучителен. В этом, кстати, дуализм католичества. Его вера слишком интеллектуализированна, так что католик одним краем сознания улавливает альтернативность и ущербность своей веры. Отсюда демонология и т. п. вещи.

Я мыслю, следовательно, существую. Я мыслю, следовательно, моё мышление существует. Я мыслю, следовательно, я мыслю. Я мыслю о «я» и моё мышление соскальзывает в моё «я», падает в моё «я» «вверх пятами». И моё «я» растягивается внутри чьего-то мышления в дурную бесконечность. Чёрт! Не могу об этом думать.