944

Примечание к №901

Тысяча страничек, копеечка к копеечке. Можно и закругляться.

Стравинский вспоминал об истории создания своего «Петрушки» (сочинён-ного в 1911 г.):

«Мне захотелось развлечься сочинением оркестровой вещи, где рояль играл бы преобладающую роль… Когда я сочинял эту музыку, перед глазами у меня был образ игрушечного плясуна, внезапно сорвавшегося с цепи, который своими каскадами дьявольских арпеджио выводит из терпения оркестр, в свою очередь отвечающий ему угрожающими фанфарами. Завязывается схватка, которая в конце концов завершается протяжной жалобой изнемогающего от усталости плясуна».

По поводу этой фразы эмигрантский критик Борис Филиппов заметил в одной из своих статей:

«Характерно, что Стравинский замыслил свою партитуру, как ПОБЕДУ оркестра, как целого, как СТИХИИ, как ИСТОРИИ, над одиноко ИЗНЕМОГАЮЩЕЙ ЛИЧНОСТЬЮ, притом – РЯЖЕНОЙ, БАЛАГАННОЙ: Петрушкой-роялем … И всё-таки – бедный Пьеро-Петрушка! Хотя – социально там, исторически, – ты истекаешь всего-навсего „клюквенным соком“, но ведь по-плотски, телесно – ты истекаешь своей кровью-рудой… Ты, русский многострадальный ИНТЕЛЛИГЕНТ, ЛИШНИЙ ЧЕЛОВЕК русской классической литературы, лишний и в наши машинные времена. Ибо „Медный Всадник“ обернулся машинно-коллективистическим пеклом, обездуховленным и обездушенным … Пьеро-Петрушка – всегда битый, всегда страдающий, всегда вместе с тем топорщащийся ИНТЕЛЛИГЕНТ…»

(Из статьи, написанной в 1968 г. и посвящённой ахматовской «Поэме без героя».)