305

Примечание к №281

превратились в нелюдей, в опаснейших оборотней, днём разглагольствующих с университетской кафедры, а ночью устраивающих, хе-хе, сатанинские шабаши

В отношении к масонам постоянно совершают две ошибки. Либо относятся к институту франкмасонства исключительно серьёзно и представляют вольных каменщиков чуть ли не агентурой галактической сверхцивилизации; либо к масонам относятся недостаточно серьёзно и изображают их группой чудаков-альтруистов.

То есть все спотыкаются в самом начале. И христианам, и тем более представителям других религий неимоверно трудно понять одну черту в масонстве. А именно его ИРОНИЧНОСТЬ. Это единственная религия мира, которая сделала несерьезное, юмористическое начало элементом своей духовной жизни. Карнавал происходит внутри храма и храм осуществляется в карнавале. Это странное чувство раздвоения личности: трезвого рационализма и, даже часто атеизма, и одновременно чревной, животной, прямо-таки «половой» преданности ложе. Это трудно понять тому, кто не участвовал в масонских обрядах, не чувствовал всеми фибрами души их трагического комизма. Человек, не знакомый с этим первичным чувством, ничего в масонстве дальше уже не поймёт, сколько бы он масонских трактатов и антимасонских памфлетов ни прочёл.

В иронии громадная сила масонства, позволяющая ему вплестись в жизнь индивидуального «я» так просто, так незаметно. Почти полное отсутствие обязательств, но душа перевивается стальной проволокой.

Но в этом и слабость масонства. При громадной силе усвоения и переработки инородного материала, платой за почти абсолютный синкретизм является творческая бесплодность. Масонская философия по сравнению с христианской – наивна и бесплодна. В масонах нет наивности, а философия требует прежде всего удивительной, почти неправдоподобной наивности.

Но мирочувствование масонской культуры почти гениально и, может быть, даже более, чем христианство, соответствует индивидуальному существованию.