590

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

590

Примечание к №564

Это не соплеменник, а племянник.

У Соловьёва не было «оговорочности». И в этом тоже его нерусскость. Он всё лез в «гнездо», набивался в родственники к русскому народу. Вазелиново протискивался к самому святому – к церкви (595). Лез в Сергиеву лавру, в Оптину, лез к попам, лез с полемикой, ратовал за «истинное» православие. И ни разу в голове его не мелькнуло воспоминание о выкинутых, осквернённых им иконах.

Почему Розанов конечно был искренне верующим (несмотря ни на что)? Да уже потому, что он однажды пришёл в церковь и вдруг подумал: а зачем я сюда пришёл? прочь, прочь отсюда! И с маленькой дочкой за ручку буквально выбежал из храма. Соловьёв даже помыслить не мог о таком. (То же, кстати, но уже совсем в глупом виде, у Бердяева, этой карикатуры на Соловьёва.)

– Это у вас церковь такая, да (604)? А вы что здесь, эта, молитесь? Интер-ресненько! Та-ак, зайдём. Это вот я знаю, иконы называются. А молитесь вы неправильно. Переводик подгулял. Надо с древнееврейского вот как. Ну, пош-шла, дурища, ишь, на проходе встала. Ага. Тээк-с. Ну-ну, ничего церквушка. Только убрать. Я видел у католиков в загранпоездке – у них шикарнее. Значит, все церкви взорвать, а на их месте католические храмы быстренько сделать.

Таких господ… выводят (664).

Русские вообще народ несентиментальный. Должна быть фиксация унижением. А у Соловьёва – Достоевский верно заметил – этого не было. «Баловень судьбы». Защитил в возрасте 21 года диссертацию. Академик К.Н.Бестужев-Рюмин после защиты заявил:

«Ну-с, Россию вскоре можно поздравить с гениальным человеком».

Общение я начинаю обычно с того, что мысленно вешаю своего собеседника на вешалку. Была ли в его жизни? И когда нахожу, то всё в порядке – сразу сближаюсь сильно, хотя собственно о его унижении никогда не говорю. Смотрю, над одним смеются, другой запуган, у третьего брак какой-то нелепый. Ну-у, думаю, «наш человек». А когда все хорошо, то тут напряжение, недоверчивость, просто непонимание. Не понимаю я таких людей, боюсь. Роковая мудрость русского человека: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся».

Соловьёв как-то шутил в письме к Страхову по поводу собственной персоны:

«Тем не менее „таракан не ропщет“. Не будет роптать и тогда, когда приедет Никифор, бла-а– ароднейший старик, и выплеснет его в Вятку или в Нахичевань. Лишь бы только не в Соловки».

Русские так не шутят. Боятся дошутиться. Это так же плоско, как и постоянное обыгрывание Соловьёвым своей смерти и похорон.