2. Развитие политической организации и ее роль в жизни общества

На протяжении истории частная собственность меняла свои типы и формы, а вместе с ней менялись типы классовых структур и способы эксплуатации. В соответствии с этим становились иными политические отношения, взгляды и учреждения — словом, вся политическая организация общества.

В рабовладельческом обществе бесправное положение рабов, разделение свободных членов общества на касты, замкнутые группы, часть которых занимала особо привилегированное положение в обществе, — все это закреплялось в праве и правовых отношениях. Государство, по существу, являлось диктатурой рабовладельцев: охраняло их собственность и привилегии, держало в подчинении рабов и другие слои населения, противостоящие рабовладельцам. Кроме того, государство и его армия удерживали в повиновении население насильственно захваченных стран.

Формы правления в рабовладельческом обществе были многообразны: восточные деспотии (Китай, Индия, Ближний Восток), империи (Александра Македонского, Римская империя), республики (Афины, Рим в первый период). В. И. Ленин говорил: «Тогда уже возникает различие между монархией и республикой, между аристократией и демократией. Монархия — как власть одного, республика — как отсутствие какой-либо невыборной власти; аристократия — как власть небольшого сравнительно меньшинства, демократия — как власть народа... Все эти различия возникли в эпоху рабства. Несмотря на эти различия, государство времен рабовладельческой эпохи было государством рабовладельческим, все равно — была ли это монархия или республика аристократическая или демократическая» ⁸⁸.

Другие политические организации были развиты слабо, хотя существовали определенные политические группировки и союзы, объединяющие рабовладельцев (достаточно вспомнить борьбу партий в Греции и в Риме), нередко тайные организации и союзы возникали и среди рабов. В политической жизни почти всех рабовладельческих стран видную роль играли религиозные организации.

Феодальный способ производства вызвал к жизни новый тип политической организации общества, правовых и политических отношений. Экономическое принуждение и здесь дополнялось внеэкономическим, хотя последнее видоизменилось (эксплуататор не имел права на жизнь эксплуатируемого). Феодальное право давало привилегии одним сословиям и делало почти бесправными другие.

Государство в феодальном обществе значительно разрослось по сравнению с государством в рабовладельческом обществе. Чиновничество, судейский аппарат, постоянная армия, офицерский корпус стали так многочисленны, что поглощали значительную, а иногда большую часть господствующего класса.

Характернейшую особенность феодального государства составляли иерархический строй и вассальные отношения. Длительное время, пока существовала экономическая разобщенность и замкнутость отдельных районов, феодальному. государству была присуща политическая раздробленность. Князья, бароны и герцоги являлись, по существу, самостоятельными царьками, имевшими свое войско, выпускавшими нередко свою монету и т. д. Однако по мере роста буржуазии и развития рыночных отношений центральная власть стала опираться в борьбе с феодальной раздробленностью на силу растущих городов, тогда наметился переход к абсолютной монархии. Республиканские формы правления встречались в феодальную эпоху значительно реже и, как правило, в средневековых городах.

Отличительная черта феодального общества — огромная роль церкви в структуре государственной власти, и не только как силы идеологической, но и политической. В Европе, например, католическая организация являлась могучей централизованной силой, имевшей свои военные формирования (ордена); с нею приходилось делить власть светским феодалам, которые нередко подчинялись феодалам церковным.

Помимо государства, правовых институтов, церкви в систему политической организации феодального общества входили сословные организации и союзы. Политических организаций и партий в современном смысле тогда не было. Угнетенные массы, которые принимали участие в крестьянских войнах, восстаниях городов, защищавших свои «вольности» от посягательств феодалов, создавали свои организации, нередко облекавшиеся в форму религиозных союзов.

Своего наивысшего развития политическая организация антагонистического общества достигает при капитализме. Правовые и политические отношения капиталистического общества отражают особенности его производственных отношений. Формально-юридическое равенство людей перед законом, в противовес сословному неравенству, — характерная черта правовых норм буржуазного общества. Право утрачивает местный характер, его нормы действуют во всей стране. Сложность и многогранность экономических и других общественных отношений определяет сложность и многообразие правовых норм: последние регулируют не только взаимоотношения классов, но и все виды экономических отношений в области производства и распределения продуктов, в частности товарно-денежных и финансовых отношений, положение общественных организаций, политических партий, прессы; детально разрабатываются нормы гражданского и уголовного права, личные права граждан и т. д. При всем том право, как и в предшествующие эпохи, прежде всего выражает интересы и волю господствующего класса — буржуазии, охраняет буржуазную собственность. В «Манифесте Коммунистической партии» К. Маркс и Ф. Энгельс характеризуют буржуазное

право следующим образом: «...ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой опре-, деляется материальными условиями жизни вашего класса» ¹.

При капитализме завершается процесс централизации государственной власти, начатый еще при феодализме: возникают национальные (в ряде случаев многонациональные) централизованные государства. Феодальная монархия уступает место республике или ограниченной монархии (с буржуазным парламентом и ответственным перед ним правительством). Происходит так называемое разделение властей: законодательной, исполнительной и судебной. Формирование наемной армии, как правило, уступает место всеобщей воинской повинности и т. д. Главные органы государственной власти — чиновничество, армия, полиция, разведка, тюрьмы совершенствуются и растут.

В связи с тем, что классовая борьба получает более широкое развитие, становится более открытой, возрастает удельный вес политических отношений, роль политических форм и методов борьбы. Политические партии наряду с государством занимают важнейшее место в системе политической организации. Орудием, играющим огромную роль в политической борьбе, становится печать, а в настоящее время, кроме того, радио и. телевидение.

Ликвидация средневековых отношений, крепостного права и сословных привилегий была громадным шагом вперед в поступательном развитии человечества. Это было важным завоеванием для рабочего класса и всех трудящихся, впервые получивших право иметь свои политические партии, организации, прессу. Но, несмотря на свою прогрессивность по сравнению с сословно-монархическим строем, буржуазная демократия остается ограниченной и формальной. Дело не только в том, что ни одного демократического требования капитализм до конца провести в жизнь не может. Так, всеобщее избирательное право при капитализме нигде и никогда не бывает действительно всеобщим. Система цензов (имущественный ценз, цензы оседлости, образования и т. д.) лишает значительные отряды трудящихся избирательных прав. В подавляющем большинстве самых демократических буржуазных стран женщины в социальных правах не уравнены с мужчинами. Нигде и никогда буржуазия и буржуазная демократия не устранили национального гнета до конца и т. д. Главное же состоит в том, что буржуазная демократия не устраняет эксплуатации человека человеком, что лишает ее справедливого характера, настоящей человечности. Более того, она представляет собой политическую форму, наилучшим образом обеспечивающую использование буржуазией ее экономических преимуществ в целях угнетения трудящихся.

Даже в самой демократической буржуазной республике применяются открытые формы насилия. Достаточно вспомнить

антирабочие законы, преследования компартий, инспирированные процессы против них и т. д. К этому надо добавить наличие реакционных террористических организаций и групп, насаждаемых и финансируемых монополиями, их расправы над прогрессивными деятелями и т. д. Этот крутой поворот к реакции особенно отчетливо виден в эпоху империализма, он находит свое завершение в фашизме, представляющем собой открытую террористическую форму диктатуры империалистической буржуазии.

Все эти факты показывают несостоятельность утверждений идеологов буржуазии, будто с возникновением демократической республики государство утрачивает классовый характер и становится представителем всего общества. На подобной позиции стоят и правые социалисты, реформисты. Они пытаются доказать, что задача рабочего класса состоит не в том, чтобы разрушить буржуазный государственный аппарат, а в том, чтобы овладеть им и поставить его себе на службу. Весь строй буржуазного парламентаризма — систему выборов, разделение властей, многопартийность — правые социалисты, реформисты рассматривают в качестве «чистой» демократии.

В действительности же демократический порядок выборов сам по себе не изменяет классовой сущности буржуазного государства, не превращает его в орудие власти большинства. Если средства производства находятся в руках капиталистов, если последние сохраняют свое экономическое и политическое могущество, то любые законы, даже те, которые приняты под давлением трудящихся, могут быть обращены против них. Каковы бы ни были эти законы, господствующее меньшинство обеспечивает защиту своих интересов через аппарат государства.

Переход к империализму привел к повышению экономической роли государства. Создание значительной государственной собственности, милитаризация страны, использование возросших налоговых поступлений для воздействия на экономическое развитие, субсидирование буржуазным государством научных исследований в области новой техники расширили его роль в сфере программирования производства, регулирования цен, непосредственного вмешательства в социальные отношения.

Усиление государственно-монополистического капитализма рассматривается многими буржуазными идеологами как «революция» в функциях государства. Однако то, что они именуют усилением организующей роли государства как «экономического руководителя и общественного служителя», в действительности означает лишь усиление капиталистических монополий, которые полностью подчиняют государственный аппарат своим интересам. При этом они применяют не только косвенные методы (подкуп чиновников, депутатов, министров и т. д.), но действуют и непосредственно. Крупные капиталисты, директора банков и президенты акционерных компаний занимают посты министров, руководителей ведомств и обеспечивают проведение политики, угодной монополиям. Что касается государственной экономики, то она развивается по законам капиталистического производства, регулирующее воздействие на нее оказывают не столько исполнительные органы государства и тем более не парламент, сколько влиятельные монополистические объединения. Поэтому не соответствуют действительности утверждения буржуазных идеологов и правых социалистов о том, что буржуазное государство якобы превращается в «государство всеобщего благоденствия», все более и более становится организатором экономической и социальной жизни в интересах всех членов общества.

Марксистский взгляд на государство искажается не только реформистами (правыми социалистами), но и анархистами (анархо-синдикалистами). Современные анархисты обычно уже не отрицают значения политической борьбы. Однако они по-прежнему игнорируют руководящую роль рабочего класса, кропотливую работу по сплочению масс подменяют непрерывными призывами к бунту, остаются на позициях враждебного отношения ко всякому государству, включая социалистическое (считая его злом, обязательным носителем бюрократизма и т. д.), полностью отрицают значение централизма, противопоставляя ему автономизм и т. д. Чаще всего анархизм в современную эпоху выступает не в своей «чистой» форме. Он накладывает отпечаток на действия различных профессиональных организаций трудящихся, политических партий, их тактику, на движение студенческой молодежи. Нередко из среды буржуазных или мелкобуржуазных «критиков» капитализма выдвигаются концепции, родственные анархистским (Г. Маркузе, троцкисты).

В коммунистическом движении влияние обоих враждебных марксизму-ленинизму направлений отражается в виде ревизионизма справа и «слева». Правые ревизионисты, как и реформисты, смазывают остроту классовых конфликтов в современную эпоху, выхолащивают классовое содержание демократии, сползая на позиции «чистой», внеклассовой демократии. В условиях строительства социализма ревизионисты принижают роль коммунистической партии, роль социалистического государства в экономической жизни, роль политики вообще. В этом отношении они сходятся с анархо-синдикалистами.

Ревизионизм «слева», «левацкий» авантюризм, выступающий под флагом радикализма и «сверхреволюционизма», отрицает роль объективных условий при выработке революционной тактики, значение организаторско-воспитательной работы в массах, признает лишь военно-партизанские методы борьбы с буржуазией; он исключает также возможность соглашений и компромиссов, использования на определенном этапе рабочим классом буржуазной государственности, парламента и т. д., сходясь в этом отношении с анархистами. В то же время если анархисты отрицают роль-социалистической государственности, то представители «левого» ревизионизма абсолютизируют роль государства, сводя ее вместе с тем по преимуществу к насилию. Метод убеждения и воспитания, являющийся главным содержанием руководства рабочего класса и его партии, они подменяют командованием, администрированием, принуждением. Признание диктатуры пролетариата на словах, отказ от ее сущности на деле — такова их позиция. Их характеризует, далее, вера во всесилие политических средств и методов, якобы способных производить преобразования в экономике безотносительно к действию экономических законов. Такая авантюристическая политика, как показывает опыт, неизбежно рано или поздно терпит крах.