Критика уравнительного коммунизма

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Критика уравнительного коммунизма

Итак, уничтожение отчужденного труда, переход от частной собственности к «истинно человеческой», или общественной, собственности рассматривался молодым Марксом как необходимый результат развития сущностных, родовых сил человека. Но это лишь одна, философско-историческая, сторона его исследования. Другая, не менее важная, экономическая его сторона – анализ развития противоречия между трудом и капиталом. В этом противоречии Маркс раскрывает и его глубоко философскую сторону.

Капитал и труд составляют единство противоположностей, в котором одна сторона постоянно воспроизводит другую. «Рабочий производит капитал, капитал производит рабочего…» [1, т. 42, с. 100]; и далее Маркс оперирует понятиями рабочего, труда и производительной силы рабочего как тождественными понятиями. Научная политическая экономия пока еще не создана, но Маркс уже видит, что непрерывное воспроизводство отношения «труд – капитал», усиливая антагонизм между ними, подготавливает революционный взрыв. «…Эта противоположность труда и капитала, будучи доведена до крайности, неизбежно становится высшим пунктом, высшей ступенью и гибелью всего отношения» [там же, с. 102]. Противоположность труда и капитала, с точки зрения Маркса, есть высшая ступень развития противоречия, внутренне присущего частной собственности.

Показав иллюзорную форму, в которой противоречие между трудом и капиталом осознается буржуазной политической экономией, Маркс выясняет далее, как объективная необходимость разрешения этого противоречия отражается в учении утопических социалистов и коммунистов. Внимание Маркса в особенности привлекает так называемый уравнительный коммунизм, поскольку он гораздо решительнее, чем другие утопические учения, отрицает частную собственность. И все же это отрицание вследствие крайне ограниченного понимания задачи коммунистического преобразования не доводится до конца. Главной целью человека уравнительный коммунизм считает обладание вещами. Поэтому основной принцип уравнительного коммунизма – «всеобщая частная собственность» [там же, с. 114], или равное право всех на существующую частную собственность. Отсюда – свед?ние человеческих потребностей к минимуму, аскетизм, игнорирование индивидуальных различий, способностей, талантов. «Этот коммунизм, отрицающий повсюду личность человека, – отмечает Маркс, – есть лишь последовательное выражение частной собственности, являющейся этим отрицанием» [1, т. 42, с. 114].

Маркс критикует уравнительный коммунизм также за отрицание культуры, цивилизации, за проповедь «возврата к неестественной простоте бедного, грубого и не имеющего потребностей человека, который не только не возвысился над уровнем частной собственности, но даже и не дорос еще до нее» [там же, с. 115][12]. Последнее замечание Маркса позволяет понять, что уравнительный коммунизм не имеет еще представления о материальных предпосылках социализма, которые складываются в ходе развития капитализма. Так как коммунизм этого рода «еще не уяснил себе положительной сущности частной собственности и не постиг еще человеческой природы потребности, то он тоже еще находится в плену у частной собственности и заражен ею» [там же, с. 116]. Уравнительному коммунизму Маркс противопоставляет «положительное упразднение частной собственности», которое предполагает всестороннее развитие сущностных сил человека, а следовательно, и материального производства.

При капитализме «вместе с ростом массы предметов растет царство чуждых сущностей, под игом которых находится человек…» [1, т. 42, с. 128]. Поэтому «расширение круга продуктов и потребностей становится изобретательным и всегда расчетливым рабом нечеловечных, рафинированных, неестественных и надуманных вожделений», – пишет Маркс [там же, с. 129]. Частная собственность не умеет превращать грубую потребность в собственно человеческую потребность, изощряя потребности, превращает их в прихоти, причуды и т.п. Только при социализме богатство потребностей человека приобретает действительно человеческое значение, ибо социализм превращает новые виды и предметы производства в «новое проявление человеческой сущностной силы и новое обогащение человеческого существа» [там же, с. 128].

Но не только в создании вещей, удовлетворяющих определенные потребности, состоит общественное производство. Существует и производство духовное, которое, благодаря уничтожению частной собственности, перестает быть производством духовного отчуждения и становится производством духовного общения, единства, коллективизма. «Религия, семья, государство, право, мораль, наука, искусство и т.д., – пишет Маркс, – суть лишь особые виды производства и подчиняются его всеобщему закону. Поэтому положительное упразднение частной собственности, как утверждение человеческой жизни, есть положительное упразднение всякого отчуждения, т.е. возвращение человека из религии, семьи, государства и т.д. к своему человеческому, т.е. общественному бытию» [1, т. 42, с. 117]. Таким образом, Маркс высказывает здесь методологически чрезвычайно важное материалистическое положение о всеопределяющей роли производства в жизни общества.

Частная собственность, обладание вообще – лишь одна из форм присвоения человеком предметов природы и человеческой деятельности. Ссылаясь на одну из статей М. Гесса, Маркс отмечает, что чувство обладания и стремление к таковому приобретает доминирующее значение, а это свидетельствует об отчуждении других человеческих чувств. «Частная собственность сделала нас столь глупыми и односторонними, что какой-нибудь предмет является нашим лишь тогда, когда мы им обладаем…» [там же, с. 120]. Между тем «чувственное присвоение человеком и для человека человеческой сущности и человеческой жизни, предметного человека и человеческих произведений, надо понимать не только в смысле непосредственного, одностороннего пользования вещью, не только в смысле владения, обладания» [там же, с. 119 – 120]. Благодаря переходу к общественной собственности и развитию этой качественно новой основы жизни людей, всесторонне развертывается многообразие возможных форм присвоения человеком природы и человеческой деятельности. «Человек присваивает себе свою всестороннюю сущность всесторонним образом, следовательно, как целостный человек» [там же, с. 120]. В этих положениях Маркса заключено философское осмысление сущности коммунистического переустройства общества.

Человек, разъясняет Маркс, есть существо общественное. Это положение настойчиво пропагандировалось и Фейербахом, для которого общественная, родовая, сущность индивида заключалась в антропологическом единстве последнего со всеми другими индивидами. Маркс в отличие от Фейербаха считает специфической, родовой, определяющей формой деятельности людей материальное производство. Оно образует основу всех других форм деятельности индивида, которые поэтому также носят общественный характер. Но, опираясь на Фейербаха, углубляя и развивая высказанные им положения, Маркс подчеркивает далее, что органы чувств человека в своем действии также выражают его общественную природу [см. 1, т. 42, с. 121].