Материальность, объективность и типы производственных отношений

Материальность, объективность и типы производственных отношений

Согласно определению в «Капитале», производственные отношения – это «отношения, в которые вступают люди в своем общественном жизненном процессе, в производстве своей общественной жизни…» [1, т. 25, ч. II, с. 450; см. также 1, т. 13, с. 6]. Отношения между людьми как созидателями предметного богатства и на этой основе как творцами исторического процесса и есть отношения производственные. Совокупностью этих отношений «построено» общество в самом его основании.

Производственные отношения не могут быть некими предуготованными процессу человеческой деятельности неподвижными рамками, внутри которых этот процесс протекает, какими-то неизменными внешними предпосылками. Напротив, они непрестанно рождаются заново в процессе деятельности – они воспроизводятся [см. 1, т. 25, ч. II, с. 443]. При этом «рабочий сам постоянно производит объективное богатство как капитал, как чуждую ему, господствующую над ним и эксплуатирующую его силу, а капиталист столь же постоянно производит рабочую силу как субъективный источник богатства…» [1, т. 23, с. 583], но, с другой стороны, рабочий воспроизводит сам себя как наемного рабочего, а капиталист – как персонифицирующего капитал индивида.

Таким образом, производственные отношения есть также и отношения воспроизводства исторически определенных субъектных качеств, особенностей исполняемых индивидами социальных ролей и социальных «характерных масок», отвечающих этим ролям. По словам Маркса, общественный процесс производства есть «одновременно и процесс производства материальных условий существования человеческой жизни, и… процесс производства и воспроизводства самих производственных отношений, а тем самым, и носителей этого процесса…» [1, т. 25, ч. II, с. 385].

Итак, принципиальная философско-историческая идея понятия «производственные отношения» состоит у Маркса в ориентации на эти отношения как на образующие собой фундамент всяких вообще возможных отношений между людьми именно потому, что они суть материальные отношения созидания всего исторического мира: а) созидания предметных воплощений богатства; б) воспроизведения и обновления самих социальных отношений; в) созидания историческими субъектами самих себя в своей общественно-личностной определенности. В каком же смысле производственные отношения материальны?

Подобно тому, как категория материи отнюдь не сводится в диалектическом материализме к вещественности, так и в материализме историческом философский критерий материальности не сводится к частным критериям, таким как вещественность, потребляемость, полезность, овеществленность, а тем более отчужденность и т.п. Материальность в смысле объективности процессов общественного производства не сводится полностью только к вещественности материальных условий производственного труда. Материальность производства и соответственно производственных отношений заключается прежде всего в том, что эти отношения имеют место в действительном практическом бытии общественно-исторического процесса, а не во вторичных репродукциях этого бытия правового, политического, религиозного и прочего идеологического или духовного типа. Независимость общей структуры и развития материального производства и производственных отношений, а также последствий их функционирования от ближайших индивидуальных и коллективных целеполаганий и есть важнейший признак материальности социально-экономических отношений, выявленной классиками марксизма-ленинизма.

Правда, независимостью от единичных актов сознания и воли обладают в определенной мере также и законы духовного производства, т.е. те общественные законы идеального воспроизведения и проектирования (целеполагания) действительности, по которым человек мыслит логически-познавательно, нравственно и художественно. Законы существования и развития духовного производства и вообще общественного сознания обладают относительной самостоятельностью от законов индивидуальной психологии. Но только относительной: объективные законы общественного созидания тесно связаны с психической деятельностью индивидов. Если, что очевидно, общество сознательных людей не может существовать и развиваться независимо от существования сознательных существ [см. 2, т. 18, с. 345], то общественное сознание и духовное производство именно и реализуются в сознании людей. Однако главная зависимость общественного сознания и духовного производства, при всей их активности, – это зависимость от общественного бытия, а значит – в конечном счете от производства и производственных отношений. «Общественное сознание отражает общественное бытие – вот в чем состоит учение Маркса» [там же, с. 343]. Подлинно объективно только общественное бытие.

Идея производственных отношений как основы отношений не только между отдельными индивидами в обществе, но прежде всего отношений внутри общества в целом, между классами, нациями в различные эпохи несет в себе огромный потенциал строгой, но объективной критичности: эта идея как бы вызывает на суд но кодексу действительной «логики» исторического процесса все многосложные иерархии идеологических устремлений, оценок, норм, лозунгов, объяснений и доктрин. В отличие от всех этих социальных феноменов явления природные обладают независимостью не только от их духовного освоения, но и от материально-практического бытия человека, тогда как «вторая природа», социальные институты созданы самими людьми в ходе их исторической практики. Марксова категория производственных отношений позволяет четко отмежевать действительно материальное в истории в смысле производства от отчужденных, в том числе вещественно-отчужденных, форм господства их над человеком, отмежевать для того, чтобы затем исследовать и найти путь к освобождению людей от гнета этих форм. В этом находит одно из своих выражений великий гуманистически-революционный смысл категории производственных отношений. Однако на протяжении всей «предыстории человечества», т.е. совокупности всех классово-антагонистических формаций, материальное производство богатств, необходимых для человеческого развития и его выражающих, осуществляется в форме господствующего над человеком «царства» внешней целесообразности.

В своей основе производственные отношения – это реальные экономические отношения собственности, или распоряжения предметами и присвоения результатов труда над ними, причем всякий объект этих отношений выступает в роли носителя экономической полезности. «Непосредственное отношение собственников условий производства к непосредственным производителям… вот в чем мы всегда раскрываем самую глубокую тайну, скрытую основу всего общественного строя…» [1, т. 25, ч. II, с. 354].

Но производственные отношения – не только и не просто отношения между людьми, классами и т.д., они непосредственно вплетены в процесс освоения людьми окружающего мира, они «тесно связаны с производительными силами» [1, т. 4, с. 133]. Эта сторона производственных отношений вскрывается как проблема тогда, когда мы переходим к анализу подлинной истории человечества, открываемой коммунистическим преобразованием. В этой грядущей перспективе человек перестает быть агентом и персонификатором тяготеющего над ним экономического процесса, хотя этот процесс, сам по себе будучи необходимым для человечества, навсегда, конечно, не исчезнет [см. 1, т. 46, ч. II, с. 213 и др.]. В коммунистическом обществе «непосредственный труд и его количество исчезают в качестве определяющего принципа производства…» [там же, с. 207], а поэтому «рабочее время перестает и должно перестать быть мерой богатства…» [там же, с. 214]. Здесь мера и масштаб, направление и предел собственно материального производства «будет определяться его отношением к целостному развитию индивида…» [там же, с. 123]. Производство уже свободно развертывается как «культивирование всех свойств общественного человека и производство его как человека с возможно более богатыми свойствами и связями, а потому и потребностями…» [1, т. 46, ч. I, с. 386], т.е. во всей универсальности и целостности. Здесь, следовательно, человек не подчинен более той сфере, где совершается «работа, диктуемая нуждой и внешней целесообразностью…» [1, т. 25, ч. II, с. 386]; тем самым становится действительно осуществимым «истинное царство свободы», т.е. подлинно человеческого развития ради человека [см. там же, с. 387].

Производственные отношения в указанной К. Марксом коммунистической перспективе не перестанут, конечно, быть в своей основе экономическими, но суть дела заключается в том, что это – отношения, уже существенно иные, чем при господстве «внешней целесообразности» экономического «царства необходимости». Конечно, при любом способе производства, по Марксу, производственные отношения остаются отношениями материальными (в философском смысле!). Они останутся таковыми и в будущем коммунистическом обществе. При коммунизме люди будут вступать в эти отношения не только в собственно рабочее время, но и в то свободное время, которое они посвятят своему участию в производстве средств и возможностей человеческого развития, т.е. в таком производстве, которое осуществляется с наименьшей затратой физических сил и имеет целью развитие человека, а не получение средств его элементарного существования.

Анализ Марксом производственных отношений капитализма является ключом к раскрытию существа производственных отношений и в других общественно-экономических формациях. Таким образом, К. Маркс дает в «Капитале» также и общую теорию развития социальных формаций. В.И. Ленин говорил, что Маркс в «Капитале» при изучении капиталистической формации исследует ее «строение» и развитие именно через призму производственных отношений [см. 2, т. 26, с. 60]. Различные понятия и категории, изучаемые здесь Марксом, суть частные выражения и «разрезы» производственных отношений буржуазного общества, являющихся стороной капиталистического способа производства.

К. Маркс всесторонне обосновал и раскрыл объективный характер производственных отношений. Объективность производственных отношений заключается, во-первых, в том, что они порождаются определенным, исторически достигнутым уровнем развития производительных сил и по своему общему характеру соответствуют им. Во-вторых, экономические связи и отношения, в которые люди вступают между собой в процессе материального производства своей жизни, зависят не от их воли, а обусловливаются прежде всего уже сложившимся характером средств производства и структурой их распределения между членами общества, т.е. реальными отношениями собственности; последние носят объективный характер, и люди не могут по своему произволу установить тот, а не иной тип собственности. В-третьих, они не зависят от тех целей, которые люди преследуют в своей хозяйственной деятельности, тех замыслов, которые складываются в их головах, и тех их сознательных действий, посредством которых они эти замыслы осуществляют.

Выявление Марксом объективности производственных отношений стало важнейшей посылкой превращения материалистической гипотезы об обществе в стройную и целостную научную теорию. В.И. Ленин отмечал, что анализ Марксом в «Капитале» производственных отношений впервые возвел «социологию на степень науки» [2, т. 1, с. 137].

Рассмотрение материальных производственных отношений в качестве основных и первоначальных позволило установить повторяемость в социальных отношениях вообще, ибо различные формы первых, обладая определенной устойчивостью, повторяются, хотя и в разное время, у всех народов. А установить повторяемость – значит открыть закон.

Этот же подход позволил Марксу найти объективный критерий для разграничения важных и второстепенных явлений в обществе. Производственные отношения придают обществу специфическую историческую форму. Прежде всего они дают качественную характеристику данной общественно-экономической формации как социальной реальности, а также определяют и характерные для нее социальные типы личности. В «Капитале» развито, развернуто и конкретизировано то положение, что личность по своей сущности есть совокупность общественных отношений, ибо она есть прежде всего продукт производственных отношений. Поскольку главные агенты капиталистического способа производства – сам капиталист и наемный рабочий – являются как бы персонификациями капитала и наемного труда, постольку они выступают как «определенные общественные характеры, которые накладывает на индивидуумов общественный процесс производства…» [1, т. 25, ч. II, с. 452].

Пренебрежение фактом определяющего воздействия исторически изменчивого характера производственных отношений на всю структуру общества неизбежно приводит к сползанию на позиции узкотехнологического детерминизма, а вместе с тем – к абсолютизации общих моментов материального производства, свойственных различным формациям.

Положение Маркса о том, что именно производственные отношения придают обществу определенное социальное качество, имеет огромное значение в борьбе с современными нам буржуазными концепциями «конвергенции» и «единого индустриального общества», в которых отвергается роль производственных отношений как критерия для различения общественных систем и абсолютизируется роль техники, средств труда. Между тем Маркс в «Капитале» вслед за «Нищетой философии» специально употребляет термин «социальные производственные отношения», чем подчеркивает их критериальную значимость для определения и различения типов общества.

Главное, что характеризует производственные отношения и отличает один тип производственных отношений от другого, – это характер соединения средств производства и рабочей силы. «Каковы бы ни были общественные формы производства, рабочие и средства производства всегда остаются его факторами. Но находясь в состоянии отделения друг от друга, и те и другие являются его факторами лишь в возможности. Для того чтобы вообще производить, они должны соединиться. Тот особый характер и способ, каким осуществляется это соединение, отличает различные экономические эпохи общественного строя» [1, т. 24, с. 43 – 44].

К. Маркс различает связь между орудиями производства и рабочими в системе производственных отношений, с одной стороны, и связь между средствами производства и рабочей силой в системе производительных сил – с другой. В первом случае речь идет о социальной характеристике производства и общественного строя в целом, а во втором – о производственно-технической характеристике самого процесса производства. Но вместе с тем Маркс не отделяет эти две системы связей непроходимой стеной, поскольку производственно-технические отношения, характеризующиеся связью работника со средствами труда, будучи детерминированы в первую очередь характером последних, входят составным элементом в производственные отношения и испытывают на себе их воздействие.

Маркс в «Капитале» анализирует различные типы производственных отношений в процессе исторического развития общества [см., например, 1, т. 25, ч. II, с. 353 – 354]. Капиталистические производственные отношения начались с отделения средств и орудий производства, т.е. объективных условий труда, от непосредственных производителей – рабочих, и это их характерная черта. «И как только капиталистическое производство становится на собственные ноги, оно не только поддерживает это разделение, но и воспроизводит его в постоянно возрастающем масштабе» [1, т. 23, с. 726; ср. там же, с. 583].

Вместе с тем Маркс в «Капитале» отмечает то общее, что свойственно всем антагонистическим производственным отношениям: это, во-первых, совершающееся в разных формах понуждение к прибавочному труду, которое имеет в конечном счете всегда экономические причины [см., например, 1, т. 23, с. 246 – 247 и др.]; во-вторых, угнетение меньшинством эксплуататоров большинства трудящихся. Во всех классово-антагонистических общественных формациях труд по существу носит рабский характер, оказывается для труженика тяжким бременем, а не источником радости и наслаждения. При капитализме «к варварским ужасам рабства, крепостничества и т.д. присоединяется цивилизованный ужас чрезмерного труда» [1, т. 23, с. 247]. И с полным основанием поэтому можно сказать: «Римский раб был прикован цепями, наемный рабочий привязан невидимыми нитями к своему собственнику» [там же, с. 586].