Последующие дискуссии в истории марксизма о выводах К. Маркса и Ф. Энгельса из событий 1848 – 1850 гг.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Последующие дискуссии в истории марксизма о выводах К. Маркса и Ф. Энгельса из событий 1848 – 1850 гг.

В 1895 г. во Введении к работе Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.» Ф. Энгельс специально рассматривает вопрос о непрерывной революции с учетом происшедших со времени 1848 – 1849 гг. исторических событий. Энгельс подчеркивает, что после революции 1848 – 1849 гг. начался бурный рост капитализма в европейских странах, сформировался крупнопромышленный пролетариат и развивался антагонизм пролетариата и буржуазии. Он пишет по поводу ранее существовавшего у него и у К. Маркса ожидания непрерывной революции уже в середине XIX в.: «История показала, что и мы и все мыслившие подобно нам были неправы. Она ясно показала, что состояние экономического развития европейского континента в то время далеко еще не было настолько зрелым, чтобы устранить капиталистический способ производства; она доказала это той экономической революцией, которая с 1848 г. охватила весь континент и впервые действительно утвердила крупную промышленность во Франции, Австрии, Венгрии, Польше и недавно в России, а Германию превратила прямо-таки в первоклассную промышленную страну, – и все это на капиталистической основе, которая, таким образом, в 1848 г. обладала еще очень большой способностью к расширению» [1, т. 22, с. 535]. Тем самым Ф. Энгельс признает, что расчет на быстрое и непрерывное развитие революции в Европе в 1848 – 1849 гг. и в более поздний период не оправдался, поскольку историческое развитие показало наличие у капитализма еще не израсходованных резервов.

Упомянутые выводы Энгельса относятся непосредственно к конкретным условиям развития европейских стран во второй половине XIX в. Поэтому неправильной является точка зрения, культивировавшаяся многими теоретиками II Интернационала, будто Ф. Энгельс в своем «Введении» 1895 г. объявил теорию непрерывной революции вообще ложной. Если непрерывная революция не осуществилась в европейских странах в 1848 г. и в более поздний период в XIX в., то это не значит, что такой возможности в то время не существовало и что пролетариат в принципе не мог ее использовать в своей деятельности. История на каждом этапе всегда реализует лишь одну из многих возможностей, тогда как другие возможности остаются не реализованными в силу ряда более или менее значительных объективных и субъективных причин. Но это не исключает того, что в несколько иной ситуации не реализовавшаяся однажды возможность получит реальные условия для своего осуществления. Так оно и произошло: не реализовавшаяся в 1848 – 1849 гг. в Европе возможность непрерывной революции стала реальной в России в 1917 г.

Главное заключается в том, что идея непрерывной революции отражает объективную закономерность исторического развития, которая состоит в неизбежности сближения общедемократических движений с социалистическими в ходе революции в условиях позднего капиталистического общества, в перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую.

Кроме того, из высказываний Энгельса неверно было бы делать вывод о том, что в условиях революции 1848 – 1849 гг. неправильной будто бы была революционная тактика, направленная на непрерывное развертывание революции. Эта тактика была верна уже потому, что вела к максимальному развитию революционной энергии народа и соответствовала классовым интересам пролетариата, поскольку ориентировалась на прогрессивную тенденцию общественного развития. Вообще проверка того, могла ли данная возможность осуществиться в такой-то исторический период, достигается не только и не столько с помощью теоретических доказательств, сколько посредством практической борьбы за ее осуществление, иногда даже исключительно этим последним путем. Только длительная историческая практика может показать, какие именно причины (объективные и субъективные) привели к тому, что такая-то возможность не была реализована. Глядя ретроспективно, осуществившаяся возможность является ставшей и однозначной, то в действительной истории она созидается из множества возможностей. То, что бесспорно для историка, не было таковым для людей, делавших историю, да и для историка оно стало бесспорным лишь потому, что было доказано творческой деятельностью субъектов истории, их практической борьбой, успехами и поражениями. Такова диалектика исторического процесса, чуждого какому бы то ни было фатализму.

Проблема непрерывной революции приобрела чрезвычайную актуальность в период первой русской буржуазно-демократической революции 1905 г. Различные аспекты этой проблемы стояли по существу в центре теоретической полемики, развернувшейся в те годы между Г.В. Плехановым и В.И. Лениным.

Г.В. Плеханов совершенно определенно считал ошибочной теорию непрерывной революции. Он писал, что в более поздний период Маркс и Энгельс не одобрили бы своей тактики 1850 г. «с той ее стороны, которая обусловливалась их тогдашним убеждением в дряхлости капитализма, а следовательно, и в совершенной близости социалистической революции, для которой мелкобуржуазный переворот должен был послужить только прологом» [3, т. XIII, с. 210].

Из конкретных указаний Энгельса, относящихся именно к западноевропейским странам второй половины XIX в., Плеханов ошибочно сделал выводы принципиального характера, отвергая вообще идею непрерывной революции. Обращение Г.В. Плеханова к работам К. Маркса и Ф. Энгельса 1848 – 1852 гг. и более поздним не было продиктовано отвлеченным теоретическим интересом. В этих работах Плеханов искал теоретическое обоснование своей трактовки революции 1905 г. в России.

В ходе революции 1905 г. и в предреволюционный период Г.В. Плеханов исходил из правильного убеждения, что это революция буржуазная; однако, делая выводы догматического характера из опыта европейских буржуазных революций XIX в. и относясь отрицательно к идее непрерывной революции, он считал, что антиабсолютистский переворот в России не может сомкнуться с социалистической революцией и что после буржуазно-демократического переворота России предстоит пережить длительный период развития капитализма, пока станет возможной социалистическая революция. Не политическую власть, а только развитое политическое сознание мог приобрести, по его мнению, русский пролетариат в результате буржуазной революции. Ошибка Плеханова заключалась в том, что разработанная им программа социал-демократии в русской революции была ориентирована на такое ее развитие, которое не «отпугивало» бы либеральную буржуазию и сводилось к ряду половинчатых буржуазных преобразований; она не учитывала реальной возможности перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую.

Ленин разработал самую последовательную революционную программу развития буржуазно-демократической революции в России 1905 г., использовав и развив далее марксистскую теорию непрерывной революции. Преимущественное внимание в те годы В.И. Ленин обращал на ту часть марксистской теории непрерывной революции, в которой шла речь о стратегии и тактике пролетариата на общедемократическом этапе буржуазной революции.

Анализируя в работе «Две тактики социал-демократии в демократической революции» политическую направленность «Новой Рейнской газеты», В.И. Ленин отмечал, что поначалу в революции 1848 г. газета выступала как «орган демократии» и что только в апреле 1849 г. К. Маркс и Ф. Энгельс начали предпринимать шаги, направленные на организационное размежевание с демократией и образование самостоятельной рабочей партии. «Этот факт, – писал В.И. Ленин, – показывает нам, во сколько раз менее обнаруживались на немецкой демократической революции (благодаря отсталости Германии в 1848 г. и в экономическом отношении и в политическом – государственная раздробленность) пролетарские черты движения, пролетарская струя в нем» [2, т. 11, с. 129]. Тем не менее, подчеркивал В.И. Ленин, Маркс в ходе революции 1848 г. пришел к выводу о необходимости революционной диктатуры народа для успешного развития революции: «Несомненно, что, извлекая уроки из опыта Германии, освещенного Марксом, мы не можем прийти ни к какому иному лозунгу решительной победы революции, кроме: революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства» [там же, с. 126 – 127].

Мысль Ленина заключалась в том, что поскольку пролетарская и вообще, демократическая струя в русской революции 1905 г. в силу исторических обстоятельств была выражена сильнее, чем в европейской революции 1848 г., то для России тем более реальным и осуществимым является восходящий путь развития революции, основные черты которого К. Маркс и Ф. Энгельс описали в своей теории непрерывной революции. В соответствии с этим В.И. Ленин разработал радикальную программу развития русской революции, которая включала подготовку и осуществление вооруженного восстания народа, установление революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, принципиальную допустимость вхождения социалистов во временное революционное правительство и т.п.

В связи с этим последним положением В.И. Ленин критиковал данную Г.В. Плехановым трактовку «Обращения» 1850 г. Плеханов считал, что Маркс в «Обращении» высказался против участия социалистов во временном мелкобуржуазном правительстве. Доказывая ошибочность этого вывода Плеханова, В.И. Ленин писал: «…в знаменитом „Обращении“ Маркс совершенно не касается вопроса о принципиальной допустимости участия пролетариата во временном революционном правительстве. Маркс исключительно рассматривает конкретную ситуацию Германии в 1850 году» [2, т. 10, с. 236]. Маркс, подчеркивал В.И. Ленин, не ставил в «Обращении» вопроса об участии представителей пролетариата в мелкобуржуазном временном правительстве; во-первых, потому, что пролетариат в Германии в то время был политически слаб и уже поэтому не мог рассчитывать на вхождение его представителей во временное правительство, а во-вторых, потому, что Маркс в то время верил в близость социалистического переворота и потому недооценивал важность демократических завоеваний пролетарской партии. Вывод В.И. Ленина, совершенно противоположный мысли Плеханова, заключался в том, что «если бы Маркс и Энгельс понимали неизбежность сравнительно продолжительного господства демократического строя, то они тем больше значения придавали бы демократической диктатуре пролетариата и крестьянства в целях упрочения республики, полного уничтожения всех следов абсолютизма и полной расчистки арены для битвы за социализм» [2, т. 10, с. 239]. Вхождение социалистов в мелкобуржуазное правительство В.И. Ленин считал принципиально недопустимым лишь в том случае, если социалисты понимают возможности такого правительства превратно, рассчитывают с его помощью непосредственно осуществить социалистические, а не общедемократические преобразования. Если же социалисты осознают различие программ общедемократического и социалистического этапов революции, то их участие в мелкобуржуазном правительстве принципиально допустимо.

Во всей своей политической деятельности В.И. Ленин исходил из четкого различения задач буржуазно-демократического и социалистического переворотов, основывал на этом различении тактику социал-демократии в революции 1905 г., считая, что перед этой революцией стоят пока лишь общедемократические задачи. Однако уже в период первой русской революции Ленин вовсе не отделял непроходимой стеной этапы буржуазно-демократических и социалистических преобразований, полагая, что вопрос о большей или меньшей степени их сближения во времени должен решаться в зависимости от конкретной исторической ситуации. В работе «Две тактики социал-демократии в демократической революции» В.И. Ленин отмечал, что в прошлых и, вероятно, в будущих буржуазных революциях в Европе происходило и будет происходить переплетение движений за общедемократические и социалистические преобразования. Он писал: «Ведь мы же все противополагаем буржуазную революцию и социалистическую, мы все безусловно настаиваем на необходимости строжайшего различения их, а разве можно отрицать, что в истории отдельные, частные элементы того и другого переворота переплетаются? Разве эпоха демократических революций в Европе не знает ряда социалистических движений и социалистических попыток? И разве будущей социалистической революции в Европе не осталось еще многого и многого доделать в смысле демократизма?» [2, т. 11, с. 74].

Еще более определенно высказался В.И. Ленин по вопросу о возможности сближения в определенных исторических ситуациях демократических и социалистических переворотов в статье «О временном революционном правительстве», написанной в июне 1905 г. Анализируя в ней марксистское положение о трех стадиях революций XIX и XX вв. – буржуазной, демократической и социалистической, В.И. Ленин отмечал, что эта картина верна в общем и целом [см. 2, т. 10, с. 232], тогда как в каждом конкретном случае революция развивается по-своему и возможны скачки через несколько ступенек в зависимости от соотношения классовых сил, от степени организованности революционных слоев и т.д. В.И. Ленин критиковал стремление меньшевиков заранее ограничить революционную активность трудящихся в 1905 г. подъемом на одну только ступень. Он писал: «…если мы эту верную марксистскую схему трех ступеней будем понимать так, что до всякого подъема надо отмеривать себе наперед скромненькую меру, например, не более одной ступени… то мы будем виртуозами филистерства» [2, т. 10, с. 232].

Меньшевики принижали и искажали материалистическое понимание истории, не сумев разобраться в том, что именно от субъективного фактора, от сознательности и революционной активности партий и классов в значительной степени зависит развитие революционных событий в том или ином направлении. Они обвиняли В.И. Ленина за его революционную программу в бланкизме, в возрождении волюнтаристических традиций сектантской группы Виллиха – Шаппера и т.п. Однако на самом деле, и Ленин это хорошо понимал, все подобные обвинения были вызваны двумя взаимосвязанными причинами: во-первых, оппортунизмом меньшевиков, их примиренческой позицией в отношении либеральной буржуазии; во-вторых, их неспособностью дать диалектический анализ социально-экономической ситуации в России и разработать на этой основе революционную программу социал-демократии. Именно диалектика являлась у В.И. Ленина, как и у К. Маркса, методологической основой развития важнейших положений марксистской теории революции, в частности, таких, как положения о гегемонии пролетариата в буржуазно-демократической революции, о допустимости вхождения социалистов в мелкобуржуазное правительство, о возможности перескакивания в ходе революции через несколько ступенек в зависимости от соотношения классовых сил и перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую.