3.4.4. Философия Аристотеля

Аристотель Стагиритский (384-322 гг. до н. э.) — величайшая фигура древности, которой завершается античная философская классика. Аристотель, по словам В. Виндельбанда, «был призван к тому, чтобы с величайшей систематичностью заключить собой всё умственное движение греческой философии»[304]. Его философия всеобъемлющим образом заключала в себе всё знание того времени. Кругозор этого мыслителя был столь широк и многогранен, что не было ни одной сферы человеческого знания, которую бы он не затронул. В достойной удивления всесторонности своих трудов Аристотель является воплощением греческой науки. С его именем связано создание многих наук, таких как метафизика, этика, психология, биология, физика, риторика и др. Но самое великое его творение, его непревзойденное детище — логика, которая по праву носит его имя. Правда, понималась она им не как отдельная, самостоятельная наука, а всего лишь как органон (средство, способ) которым должны пользоваться все науки.

Сочинения Аристотеля не сохранились так полно и хорошо, как сочинения Платона. До нас дошла только часть его более поздних произведений, которые носят характер скорее черновых работ, настолько они небрежно подготовлены. Под именем Аристотеля до нас дошло собрание сочинений, которое было составлено к изданию перипатетиком Андроником Родосским около 50-60 года до н. э.

В отличие от работ Платона, написанных художественным языком, сочинения Аристотеля представляют собой по форме научные труды в буквальном смысле этого слова, которые написаны в жанре научных и философских трактатов. Аристотель — великий мастер теоретического анализа, в котором в одинаковой мере гармонично сочетался дар настоящего ученого и глубокой философской интуиции. Благодаря своим исключительным дарованиям он один сделал в науке больше, чем многие века после него.

Весь свод произведений Аристотеля принято делить по литературному характеру на три различных класса:

   1) Произведения им самим опубликованные и предназначенные для широкого круга читателей. К ним относятся не сохранившиеся диалоги, которые были написаны Аристотелем в бытность его в Академии и благодаря которым он приобрел славу образцового писателя. Среди наиболее известных диалогов можно назвать: «О философии», в котором уже содержалась критика учения об идеях, «Об идеях», «О пифагорейцах», «Эвдем», или «О душе», где Аристотель придерживается Платоновой доктрины знания как припоминания и в целом разделяет идею бессмертия души своего учителя.

   2) Сборники, а именно отчасти критические извлечения из научных сочинений, отчасти собрания фактов натуралистического, литературноисторического содержания, которыми Аристотель пользовался не без помощи своих учеников, как материалом для своих научных изысканий и для своего преподавания. Собранный им самим и его учениками огромный материал свидетельствует об энциклопедической разносторонности, с которой Аристотель руководил научной работой своей школы. Эти сборники, к сожалению, также бесследно пропали. Научные сочинения, предназначенные для преподавательской деятельности и составившие основу лекций, которые Аристотель читал в Лике, и свод дошедших до нас его произведений. Эти научные труды принято разделять с точки зрения их содержания на несколько групп:

   • логические {«Первая аналитика», «Вторая аналитика», «Топика», «Категории», «Опровержение софизмов», «Об истолковании»; позднее эти сочинения были объединены под общим названием «Органон»);

   • собственно философские («Метафизика»¹⁹⁰);

   • физические {«Физика», «О небе», «О возникновении и уничтожении», «Метеорологика»);

   • биологические {«История животных», «О частях животных», «О происхождении животных», «О движении животных»);

   • психологические (трактат «О душе»);

   • этические {«Никомахова этика», «Евдемова этика», «Большая этика»);

   • политические {«Политика» и подготовительные работы к ней под общим названием «Политии», в которых были изложены 158 государственных устройств у эллинов и варваров);

   • искусствоведческие {«Риторика», «Поэтика»).

Сам список сочинений Аристотеля свидетельствует о его отличии от Платона, ибо интересы великого Стагирита лежат в сфере науки и эмпирических исследований.

Основной философский труд Аристотеля «Метафизика» состоит из 14 книг, соединенных между собой чисто внешним образом и представляет собой собрание всех найденных посмертных работ Стагирита, относившихся к «первой философии». Наибольший интерес представляют совершенно самостоятельная пятая книга — это первый в истории философии словарь философских терминов, а также третья, четвертая, шеспшя, седьмая и восьмая книги, которые составляют одно цельное исследование по основным метафизическим вопросам, образуя тем самым ядро «Метафизики».

В философской деятельности Аристотеля можно выделить два основных периода: академический и ликейский. Первый период относится к тому времени, когда Аристотель пребывал в качестве слушателя и ученика платоновской Академии. В этот период начинающий философ во всем подражал своему Учителю и писал диалоги, в которых он сообщал мнения других философов. От этих диалогов до нас дошли лишь отдельные фрагменты. Цицерон и другие писатели восхищаются богатством и красотой стиля Аристотеля и хвалят сочинения этого период «за золотой поток красноречия», чего уже нельзя сказать о сочинениях второго —ликейского — периода, которые хотя и носят порой характер черновых работ, но всё же I в целом четко и однозначно выражают философскую позицию зрелого Аристотеля. Этот период характеризуется тем, что наметившееся уже в конце академического периода теоретическое расхождение «самого пре- - данного из учеников Платона» со своим учителем завершается формированием и развитием Аристотелем собственной самостоятельной философской системы. Справедливости ради следует заметить, что, несмотря на резкие возражения Стагирита против учения об вдеях, всё же, как справедливо заметил Э. Целлер, «его философия в целом гораздо ближе и решительнее определяется его зависимостью от Платона, чем его расхождение с ним»¹⁹¹.

З.4.4.1. Критика Аристотелем теории идей Платона

Реконструкцию философии Стагирита было бы логично начать с критики им учения об идеях Платона, ибо ею задается и определяется, по сути, его общая философская позиция. В отличие от своего учителя, который полагал объективным, самодостаточным мир идей, являющийся первичным по отношению к миру чувственных вещей, Аристотель, хотя и признает существование мира идей, тем не менее, считает, что, идеи, если и существуют, то только вместе с вещами и в вещах. Тем самым он утверждает их единство. Эта некоторая неопределенность позиции Аристотеля в решении данного вопроса оказалась судьбоносной для всей его философии, ибо такого рода неопределенность, умеренность, усредненность прослеживается в решении не только фундаментальных метафизических, но и научных проблем. При этом он всегда руководствовался золотым правилом — правилом «золотой середины».

Правда, справедливости ради, следует заметить, что, несмотря на общий критический настрой Аристотеля по отношению к теории идей Платона, он так и не смог окончательно порвать с ней. Следы платонизма обнаруживаются у него, когда речь идет о вечных, метафизических сущностях, которые должны существовать необходимым образом. Но он отрицает реальность таких сущностей, как общие понятия. Они не имеют отдельного, самостоятельного бытия. Общее, имеющееся в единичных вещах, неотделимо от этих вещей.

Итак, существенное отличие философии Аристотеля от философии Платона следует видеть в том, что он отвергает возможность существования идей отдельно от вещей.

Этой своей позицией Аристотель, по сути, преодолевает ту демаркационную линию, которая разделяла мир идей и мир чувственных вещей Платона. Восстановлением онтологического статуса чувственного мира Стагирит не только отдал должное изменчивому, преходящему чувственному миру, но и вернул фактически грекам уважительное отношение к миру вещей, с которого начиналась ранняя греческая философия (натурфилософия) и которое затем было подорвано и окончательно разрушено Платоном. Именно эта единящая мир идей и мир вещей мысль великого греческого энциклопедиста образует ядро его философской позиции. В соответствии с ней Аристотель намерен преобразовать платоновскую философию познания в теорию, объясняющую мир явлений, т. е. чувственный мир.

   3.4.4.2. Предмет философии и учение о четырех

первоначалах (первопричинах) сущего Аристотеля

Примирение учения об идеях с эмпирическим миром Аристотель осуществил в своей метафизике, главным образом, в учении о сущности. Именно категория сущности, или сущности образует, по Аристотелю, предмет метафизики, или так называемой «первой философии». «Первая философия» — это наука о метафизических сущностях, сущностях вечных и неизменных. Как наиболее возвышенная из наук метафизика исследует первые, или высшие начала, причины, первоначала, первопричины Бытия. Познание главных принципов Бытия и есть высшая мудрость. Стало, быть, она не ставит перед собой утилитарных целей, т. е. не стремится извлечь какой- либо практический результат, напротив, ищет знания ради знания.

Такая наука, которая стремится к знанию вообще — это наука, возникающая из удивления. Эта наука и есть философия. Она возникает из желания понять, как устроен мир, а не из стремления получить пользу от знаний. Поэтому метафизика, по мнению Аристотеля, является мудростью по преимуществу, а философ — это человек, который стремится познать первопричину и природу реальности ради самого знания.

Вся метафизика Аристотеля вращается вокруг вопроса о сущем, с попыткой разобраться в сущем. «Вопрос о том, что такое сущее, — уточняет Аристотель, — это вопрос о том, что такое сущность»[305].

По мнению Аристотеля, о сущности можно говорить, по крайней мере, в четырех основных значениях: 1) сущность — суть бытия; 2) сущность — как субстрат; 3) сущность как общее; 4) сущность как род[306]. Чтобы выбрать из этих основных значений сущности, наиболее адекватное, Аристотель их подвергает испытанию посредством критерия сущности. Он полагает, что истинно сущее должно отвечать двум следующим критериям: 1) сущее должно быть мыслимым; 2) сущее должно обладать самостоятельным существованием. Но на самом деле эти два критерия исключают друг друга, ибо то, что обладает самостоятельным бытием, существует как единичное. Но последнее не отвечает первому критерию, так как единичное не выразимо понятием. Чтобы каким-то образом совместить эти два критерия, Аристотель пытается найти такую сущность, которая бы обладала минимально самостоятельным существованием и была бы минимально выразима в понятии.

Пропустив указанные выше значения сущности через эти два критерия, он приходит к выводу, что ни субстрат, ни общее, ни род не отвечает предложенным критериям. Последним соответствует только категория I сущности, ибо она означает в общей форме то, что способно к самостоятельному существованию. Стало быть, искомой сущностью оказывается то, что было обозначено как суть бытия, сущность любой вещи,

" Содержание и суть категории сущности Аристотель раскрывает в учении о четырех первоначалах сущего, выраженном в сжатой форме так: «О причинах говорится в четырех значениях: одной такой причиной мы считаем сущность, или суть бытия вещи (ведь каждое „почему” сводится в конечном счете к определению вещи, а первое „почему” и есть причина и начало); другой причиной мы считаем материю, или субстрат…; третьей — то, откуда начало движения; четвертой — причину, противолежащую последней, а именно „то, ради чего”, или благо (ибо благо есть цель всякого возникновения и движения)»¹⁹⁴.

Итак, первоначалами, первопричинами сущего являются, по Аристотелю: 1) форма, или формальная причина, которая отвечает на вопрос: что это, в чем суть вещи?; 2) материя, или материальная причина, отвечающая на вопрос: из чего, из какого материала сделана вещь?; 3) движение, или движущая причина, которая говорит о том, откуда начало движения?;

   1) цель, или целевая причина, отвечающая на вопрос: для чего, ради чего?

Формальная причина, ил и форма вещи — это универсальный элемент вещи, который ум абстрагирует и выражает в формальной универсальности. Каждая конкретная чувственно воспринимаемая вещь — это индивидуальное бытие, состоящее из материи и формы. Форма вещи — то, что делает вещь вещью, делает ее именно этой, а не другой вещью, образует ее суть. Формальный элемент бытия вещи предшествует материи, тому материалу, из которого вещь состоит. Если форма осуществляется в действительности, совпадает с нею, то материя, напротив, сама по себе еще не есть то, что из нее впоследствии становится; но она должна иметь способность стать такою: она есть потенция.

Такого рода материю Аристотель именует первоматерией, которая есть нечто во всех отношениях неопределенное, неограниченное, всеобщий субстрат, чистая потенция, которая в действительности никогда не существует отдельно от какой-либо формы, но скрывается за всеми видимыми формами, как возможность, В ней лишь заложена возможность стать вещью. И лишь после того как эта материя реализует свою форму она становится действительной вещью. Оформленную материю Аристотель называет последней материей.

Форма, напротив, обусловливает всевозможные действительные свой- ства, всякое конкретное образование. Но при своем различии материя и форма соединены нераздельно, предполагают друг друга.

В этом соотношении формы и материи определяющей является первая: действительность, т. е. форма, по Аристотелю, первичнее возможности, т. е. материи. Так, находящийся в чреве матери человеческий эмбрион представляет собой лишь материал для будущего человека, в нем лишь заложена возможность стать человеком. Эмбрион обладает возможностью полностью реализовать свою форму, что и происходит в момент его появления на белый свет. Только с полной реализацией формы, т. е. с момента рождения человеческий эмбрион из возможности становится действительностью, действительным человеком, обретшим свою суть, являющейся общей для всех людей. Форма, суть человека — одна и та же у всех людей, различие между ними лишь в материи, которая индивидуализирует людей. В этом смысле материя, по Аристотелю, есть принцип индивидуализации.

Форма, действительность первее возможного, материи как во временном, так и логическом смысле, поскольку действительность — та цель, для достижения которой существует возможность. Различие между возможностью и действительностью приводит Аристотеля к выделению ступеней существования: существование возможности («бытие в возможности») и существование действительности («бытие в действительности»), ибо ясно, что объект, осуществившийся по отношению к своему состоянию до, обладает способностью стать другим, т. е. перейти в состояние после. Так, каменная глыба, вырубленная из скалы, находится в состоянии осуществления по отношению к тому временному моменту, когда она была еще частью скалы, и в состоянии возможности по отношению к дому, который может быть выстроен из нее.

С введением нового промежуточного бытия — «бытия в возможности» — Аристотель получил возможность обращать внимание не только на то, что вещь есть в своей сущности, но и на то, что с ней может быть или не быть, «приключиться» или «не приключиться», на ее акциденции. То есть акциденции есть выражение потенциального бытия: того, что существует лишь в возможности, того, что еще нет, но может существовать в действительности. «Если же элементы существуют в возможности, — замечает Аристотель, — то вполне допустимо, чтобы ничего сущего не было. В самом деле, бытием в возможности обладает и то, чего еще нет: ведь возникает то, чего нет, но не возникает то, бытие чего невозможно»[307]. И наоборот: «сущее в возможности может и не быть [в действительности]»[308].

Таким образом, «бытие в возможности» не отделено непроходимой пропастью от действительного бытия. Оно включает лишь то, что способно реализоваться в действительности. Можно сказать, что потенциальное бытие — это «царство теней» еще не родившихся вещей, но могущих родиться путем придания им формы, т. е. сути бытия.

Для перехода из одного состояния существования к другому необходимо внешнее воздействие, действующая причина. Иными словами, помимо формальной и материальной причин, необходима еще и движущая причина. Всякий переход от возможности к действительности подчиняется движущей причине. И если всякий изменяющийся объект, всякое становление нуждается в источнике движения, то весь мир в целом нуждается в некотором Перводвигателе как источнике вечного движения. Этот Перво- двигатель, вызывающий изменения, сам остается неизменным, неподвижным, 5 является чистым действием. А если он есть чистое действие, рассуждает далее Аристотель, то он нематериален, ибо материальность всегда включает в себя возможность измениться. Таким нематериальным Перводвига- н телем и оказывается Бог. Бог есть первая причина движения, начало всех I начал, причина всех причин.

Бог Аристотеля является движущей, действующей причиной потому,

I что он служит и конечной, целевой причиной. Форма есть не только сущность вещи, но и ее внутренняя цель и вместе с тем та сила, которая осуществляет эту цель. Всё возможное стремится к своему осуществлению,

¹ вся материя стремится к форме, к бытию, к благу как завершению и осуществлению конкретной потенции, ее энтелехии. Поэтому форма является конечной целью, к которой стремится всё существующее. Природа действует бессознательно, по какому-то внутреннему стремлению к цели.

Таким образом, Бог Аристотеля есть верховное, конечное понятие его метафизики, в котором совпадают начала движущей, целевой ц формальной причин. Бог как форма всех форм, как невещественная форма противостоит материи. А потому материальная причина несводима к другим. Движущая, целевая и формальная причины могут быть сведены к одной — божественной. Бог оказывается триединой причиной: в качестве формальной причины он — вместилище всех метафизических сущностей, суть бытия; в качестве движущей причины бог — перводвигатель, который сам неподвижен, но «движет как предмет желания и предмет мысли»[309]; в качестве целевой он движет всё к благу.

Бог не связан только с материальной причиной, ибо он лишен материи и тем самым отделен от всего индивидуального, материального. Поскольку всё материальное существует как возможность, а бог нематериален, то он есть чистая, высшая действительность.

Отделенный от мира чувственных вещей бог имеет предметом своей мысли самого себя. Поэтому Аристотель определял бога как ум, который «мыслит сам себя… и мышление его есть мышление о мышлении»[310]. Стало быть, бог — есть чистое мышление, которое вечно мыслит самое себя. Более того, бог не может иметь объекта познания вне самого себя, ибо это означало бы, что у него есть цель за пределами самого себя. Поэтому он знает только о самом себе. Это мыслящий самого себя бог. А мышление о мышлении, как известно, есть логика. Стало быть, бог Аристотеля — это своеобразный логик.

Итак, на основной вопрос метафизики, что есть сущее, Аристотель отвечает: сущее — это мыслящий сам себя бог. А поскольку, по Аристотелю, философия, точнее, «первая философия», есть наука о сущем, то она оказывается по сути наукой о том, как можно мыслить то, что мыслим. Иными словами, философия есть мышлении о мышлении. Таковым в конечном итоге оказывается предмет философии для Стагирита.