Картезианство во Франции XVII в. Б. Паскаль. Н. Мальбранш

Не будет преувеличением сказать, что Р. Декарт стал самым влиятельным мыслителем XVII в. Несмотря на то что его произведения были внесены в папский Индекс запрещенных книг, философские идеи Декарта получили широкое распространение не только во Франции, но и в других странах Западной Европы, прежде всего в Нидерландах.

Рационалистический метод Декарта получил своеобразное преломление в трудах таких выдающихся мыслителей, как Б. Паскаль и Б. Спиноза. Его метафизика породила весьма влиятельное в XVII в. идеалистическое течение в философии, получившее название «окказионализм» (от лат. occasio – повод, случай). Оно представлено несколькими достаточно крупными мыслителями в Нидерландах, в Германии и во Франции.

Блез Паскаль (1623–1662) – французский математик и физик, религиозный философ. С ранних лет обнаружил необыкновенные способности к математике. В шестнадцать лет он написал трактат о конических сечениях, поразивший Декарта зрелостью мысли

См.: Философия / под ред. В.П. Кохановского. Ростов н/Д, 1995. С. 137–140.

и принесший гениальному юноше всеобщее признание ученых мира. В восемнадцать лет Паскаль сконструировал первую счетную машину, а немного позже заложил основы теории вероятности, предвосхитил некоторые идеи дифференциального исчисления, создал гидростатику как науку. Таким образом, первоначально Паскаль выступил как один из творцов науки Нового времени. Однако позже ситуация резко изменилась. В 1654 г. тридцатилетний Паскаль пережил духовный кризис, внезапное мистическое озарение, религиозное обращение, которое побудило его оставить свет и удалиться в янсенистский монастырь Пор-Рояль. Немалое значение в этом событии, кардинально повлиявшем на всю его жизнь, имел произошедший незадолго до того несчастный случай: когда Паскаль проезжал через мост в Париже, лошади вдруг понесли и свалились в воду, но постромки неожиданно оборвались и карета удержалась на самом краю моста.

Блез Паскаль

Потеряв интерес к своей чрезвычайно плодотворной деятельности в области частных наук, разочаровавшись в них, Паскаль обратился к религиозным проблемам и философской антропологии, к учению о человеке. Свои философские взгляды, хотя и фрагментарно, но в целом достаточно развернуто, он изложил в главной своей работе – «Мысли», посмертно изданной в 1669 г. в виде афоризмов, представляющих собой наброски к незавершенному полемическому труду.

На философском поприще Паскаль выступил как последователь Декарта. Однако в силу охватившего его религиозно-мистического настроения зрелый Паскаль существенно пересмотрел философские взгляды своего учителя. Преобладающее значение для него приобретают те моменты в учении Декарта, которые так или иначе сближали декартовскую философию с мировоззрением Августина. То, что для самого Декарта было второстепенным, лишь внешне сближающим его с Августином, для Паскаля становится решающим. В итоге в своих «Мыслях» он приходит к выводам, существенным образом отличающимся от декартовских. В целом мировоззрение Паскаля представляло собой весьма оригинальное явление, не укладывавшееся в рамки господствовавших тогда философских представлений.

Паскаль приходит к выводу, что все частные науки – механика, математика, геометрия и т. д. – не могут помочь людям в решении их жизненно важных проблем, поскольку они, во-первых, не способны привести к познанию бесконечности, а во-вторых, они бессильны в обеспечении правильного понимания и решения этических и религиозных вопросов. Паскаль с прискорбием убеждается в том, что чистый интеллект не способен помочь в нравственном выборе, в достижении спасения души, в преодолении трагизма человеческой жизни. Поэтому он, не отказываясь в целом от рационализма Декарта, переносит центр своего внимания с интеллектуальной жизни на нравственно-религиозные аспекты человеческого бытия, начинает интерпретировать всякую науку как «безумие и пустоту». При этом рационально понимаемая Паскалем несостоятельность интеллекта в решении чисто человеческих проблем переживается им как глубочайшая личная трагедия, круто меняющая всю его жизнь.

Гносеологическую позицию Паскаля в целом можно охарактеризовать как антивозрожденческую. В противоположность оптимизму философов эпохи Возрождения французский мыслитель впадает в крайний пессимизм, вызванный неверием в возможности человеческого разума и ужасом перед бесконечностью Вселенной. «Ужасное и полнейшее неведение» – так определяет свое состояние сам Паскаль. Человеку в философии Паскаля неведомо, кем он послан в мир, что такое мир, что такое душа, тело, чувства и т. п. Подлинный трагизм этой ситуации состоит в способности человека «размышлять обо всем и о самом себе» без малейшей надежды на получение какого-либо целостного и достоверного знания как о себе, так и о мире. Человек в учении Паскаля испытывает ужас, осознавая безбрежность Вселенной: он не в силах объяснить, почему помещен в то или иное время и место; временная и пространственная конечность индивидуума контрастирует с «бесконечностями» мира, заключающими его в себя как атом. Паскаль уподобляет человеческий удел судьбе тени, которая тоже живет в этом мире только мгновение и никогда больше в него не возвращается. Человек не знает ни того, откуда он пришел, ни того, куда ему предстоит уйти. Единственное достоверное знание – неизбежность смерти, но сама смерть, по словам Паскаля, все равно остается «тем, что я больше всего не знаю». Во многом вопреки своим предшественникам и современникам французский философ характеризует положение человека в мире как «полное ничтожности, мрака, слабости».

Если современные Паскалю философы и естествоиспытатели возлагали на разум огромные надежды, ожидая от него и только от него ответа на все волнующие человека вопросы, решения всех встающих перед человеком проблем, то Паскаль, напротив, приходит к выводу, что разум, несмотря на все свое совершенство, если и может что-либо сделать для человека, так это раскрыть перед ним необьятную бездну бесконечности, показать ему трагизм и хрупкость его существования, его бессилие и затерянность. Таким образом, в философии Паскаля мышление, интеллект, разум из силы человека превращаются в его слабость, в способ обнаружения беспомощности человека перед лицом бесконечности. Нужно лишь для того быть мыслителем, философом и математиком, считает Паскаль, чтобы убедиться, что наука не может дать человеку счастья и покоя. Что же тогда остается человеку? Ответ один: полностью отдаться воле Бога. «Нужно быть геометром, пирронистом и покорным христианином», – такова мысль Паскаля.

Коль скоро разум как самая совершенная способность человека оказывается бессильным помочь ему в отыскании твердой опоры в жизни, то остается полагаться только на милосердие Бога и жить верой.

Здесь, однако, следует заметить, что вера Паскаля не похожа на рационализированную веру христианской схоластики и выступает как крайне иррациональный вариант христианского мистицизма. При этом интересно то, что иррационализм Паскаля следует как раз из крайне рационалистического ожидания раскрытия всех тайн мира с помощью разума.

Говоря о несоизмеримости человека и Вселенной, Паскаль подчеркивает, что удел человека трагичен. Согласно ему, человек живет на грани двух бездн: «бездны бесконечности и бездны небытия», и не дано ему постичь конец сущего и его начало (ибо «будучи небытием, мы не способны понять начало начал… будучи бытием кратковременным, не способны охватить бесконечность»). Не только мир, но и сам человек для самого себя – непостижимая тайна. Что такое человек? «Небытие в сравнении с бесконечностью, все сущее в сравнении с небытием, среднее между всем и ничем». Ему не известна ни причина, породившая его, ни цель, предназначенная ему в жизни. Разум оказывается бессильным в объяснении причины и в указании цели. Но, может быть, рассуждает далее Паскаль, есть высшее существо, породившее нас и предназначившее нам цель? Религия утверждает, что есть. Насколько это утверждение обоснованно? Никак не обосновано, в него предлагается просто верить. Но поверить – значит, построить свою жизнь в соответствии с правилами христианской морали. Рискнуть или не стоит? Отказаться от участия в игре я не могу, поскольку я уже родился. Так как же быть? «Взвесим выигрыш и проигрыш, ставя на то, что Бог есть, если вы выиграете, то выиграете все, если проиграете, то не потеряете ничего. Поэтому не колеблясь ставьте на то, что Бог есть».

Этот аргумент, выдвинутый Паскалем в пользу религиозной веры, известен как «ставка Паскаля». Он не доказывает бытие Бога, определяя с точки зрения математической теории игр степень риска в случае той или иной ставки. Даже если Бога и нет, следует вести себя, как если бы он был. Если вы ошибаетесь, проигрыш невелик, если же Бог все-таки есть, то выигрыш существен. Так, Паскаль-математик доводами от разума обосновывает позицию Паскаля-мистика. Любопытно, что та же аргументация, которая порождает высочайший оптимизм Джордано Бруно, приводит Паскаля к крайнему разочарованию и пессимизму. В сущности, «ставка Паскаля» выступает как «свидетельство о бедности», которую разум выдает самому себе.

Вместе с тем Паскаль считает, что в самом ничтожестве человека заключена возможность его величия. «Человек – всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он – тростник мыслящий». Величие и достоинство человека в отличие от всего остального – в его мысли, в способности ощутить собственные границы, осознать свою слабость, ничтожество и трагический удел. «Величие человека тем и велико, что он сознает свое ничтожество. Дерево своего ничтожества не осознает… Человек чувствует себя ничтожным, ибо понимает, что он ничтожен; этим он и велик». Человек, подчеркивает Паскаль, не ангел и не животное. Тщетно некоторые пытаются погасить в себе страсти, чтобы приблизиться к ангелам. Другие же хотят отказаться от разума и уподобиться тупым животным – еще более позорная участь. В действительности человек находится между двумя противоположными полюсами – он занимает серединную точку в мире. Но серединная точка, которую он занимает, неустойчива, она каждую секунду уходит из-под ног, и перед нами поэтому всегда разверзается бездна. «Что за химера человек… какое чудовище, какой хаос, какое вместилище противоречий, какое чудо… судья всех вещей и бессмысленный червь земли, обладатель истины и клоака неуверенности и заблуждений, слава и отброс мироздания»[111]. Такова парадоксальная логика рассуждений Паскаля.

Место Паскаля в истории философии определяется тем, что это первый мыслитель, который, пройдя через опыт механистического рационализма XVII в., со всей остротой поставил вопрос о границах научности, указывая при этом на то, что доводы сердца превосходят доводы разума, и говоря о трагичности и хрупкости человека, о человеческой тоске, беспокойстве, непостоянстве и т. д. Паскаль во многом предвосхищает иррационалистическую тенденцию в философии, прежде всего тенденцию иррационализма в философии экзистенциализма, особенно в его религиозном варианте. Его сосредоточенность на философско-антропологической проблематике в значительной степени предвосхищает религиозно-философские взгляды таких крупных мыслителей, как С. Кьеркегор и Ф.М. Достоевский.

Никола Мальбранш

Никола Мальбранш (1638–1715) родился и жил в Париже. В 1664 г. он принял сан священника. После знакомства с сочинением Декарта «Трактат о человеке» Мальбранш заинтересовался философией. Разрабатывая собственную философскую систему, Мальбранш стремился сочетать картезианство с августинианской традицией христианской философии. Мальбранш – автор произведений «Разыскание истины» (1675) и «Беседы о метафизике и религии» (1688).

Исходный пункт философии Мальбранша состоит в абсолютном разграничении протяженной материи и мыслящего духа. Мальбранш считал, что эти две субстанции не могут сами по себе воздействовать друг на друга в силу различия их природы. Связь между мыслящей и протяженной субстанциями, или между материей и духом, осуществляется исключительно при участии Бога. Только по причине изменений в материи Бог производит соответствующие изменения в душе и, наоборот, только по случаю изменений в душе он же производит соответствующие изменения в материи. Ни материя, ни душа не способны ни к воздействию, ни к какому бы то ни было изменению самих себя. Все, что происходит, происходит исключительно в результате действия Бога. В этом состоит суть окказионализма.

Субстанции, как мыслящая, так и протяженная, будучи сотворенными бытием, не способны к самодеятельности; данной способностью, по мнению Мальбранша, обладает лишь тот, кто сотворил эти субстанции – Бог. Он сотворил их и только он способен внести в них изменение. Отсюда мысль Мальбранша о том, что естественной причинности вообще не существует. То, что мы часто принимаем за естественную причинность, на самом деле есть акт творения: быть причиной какой-либо вещи – значит, сотворить, создать ее. Поэтому признание за материей и мыслящим духом способности быть причинными для Мальбранша равнозначно отказу от христианской идеи единого Бога-творца. Единственная действующая причина в мире – это Бог. Коль скоро он сотворил что-то так, а не иначе, значит, он хотел сотворить это именно так, а не иначе, и только в его власти изменить однажды сотворенное. Только его постоянное руководство миром из единого центра призвано обеспечить необходимость связей и регулярность событий. Все другие подходы к решению вопроса о соотношении протяженной и мыслящей субстанций, согласно Мальбраншу, есть не что иное, как вредная попытка ограничить всемогущество Бога.

Стремление возвеличить Бога пронизывает и учение Мальбранша о познании. Главное для него в теории познания – дать ответ на вопрос, откуда происходят наши представления о вещах, если они не могут быть ни результатом воздействия на душу протяженных тел, ни результатом самодеятельности души. Источником наших представлений для Мальбранша опять-таки выступает Бог. Только в Боге существующие и ему же принадлежащие вечные и неизменные, наподобие идей Платона или вечных истин Августина, идеальные образы вещей могут быть объектом нашего познания. Вещи же, поскольку они никакой связи с духом без посредничества Бога не имеют, сами по себе предметом нашего познания выступать не способны.

Мальбранш различал четыре пути познания соответственно его объектам: через посредство самих вещей (познание бытия Бога); через идеальные образы (идеи) вещей (познание материальных тел); через внутреннее чувство (познание собственной души); через предположения или аналогии (познание душ других людей и чистых духов). Ясное и отчетливое знание человек может иметь только о материальных телах, лишь в этой области применимы декартовские правила метода. Знания человека о своей душе, о душах других людей и о Боге смутны и неопределенны – это область веры, а не разума.

Мальбранш лишает протяженную субстанцию какой бы то ни было самостоятельности, полностью подчиняя ее Богу. При этом Бог, хотя и призван выступать как посредник между протяженной и мыслящей субстанциями, сам явно ближе к субстанции мыслящей. Бог Мальбранша ответствен за все происходящее в мире: он и в добром, и в злом, и в возвышенном, и в низменном – везде. Но такой подход при ближайшем рассмотрении оказывается не чем иным, как пантеизмом, причем пантеизмом мистическим, а не натуралистическим, ибо не столько Бог низведен до мира, сколько мир погружен в Бога.

Главный смысл философского учения Мальбранша состоял в подчинении науки и возникшего на ее основе рационализма Декарта интересам защиты религии. Однако сам способ защиты религиозной веры, избранный Мальбраншем, и в особенности пантеистический крен, допущенный при этом, привели к тому, что его сочинения были включены в папский «Индекс запрещенных книг»[112].