Особенности русской философии XX века

Русская философская мысль XX в. уходит корнями в век XIX. Именно в последней трети XIX в. формируются все основные интенции, которые зримо и системно разовьются в русской философии XX в. И это закономерно, так как временные вехи имеют, как правило, рамочный характер, чаще всего символично свидетельствуя о возможных границах явления. Отсюда и трудности с типологией периодизации философского процесса, с поисками понятийных меток, при помощи которых осуществляется демаркация развития философской мысли. Так, выделяя видимые особенности формирования русской философии XX в., вводили понятие «русская философия конца XIX – начала XX в.», что в свою очередь требовало содержательных уточнений. В литературе последних лет широко применяется понятие «русская философия серебряного века». Оно тоже требует пояснений, ибо возникло в процессе исследования русской поэзии, где золотой век пушкинской эпохи органично дополняется серебряным веком – началом XX в. Такая терминология вряд ли жестко коррелируется с эволюцией русской философской мысли этого периода. Поэтому современные исследователи, подчеркивая символичность и относительность понятия «серебряный век», традиционно прибегают к нему прежде всего потому, что через него можно охарактеризовать качественно новые, ренессансные явления в русской философии рубежа веков. И такое понимание оправдано, ибо русский философский процесс в XX в. имеет свои отличительные особенности.

Необходимо отметить неравномерность, разнокачественность философского процесса на протяжении этого столетия. Рубеж веков (точнее, первые десятилетия XX в.) характеризуется бурными подвижками во всех областях общественной жизни, связанными с событиями трех революций. Духовная жизнь общества в этот период была контрастной, неоднозначной, парадоксальной. В ней все большее значение начинают играть философские искания, лежащие в основе крупных культурных изменений. Эти духовные искания разнонаправлены: поиски нового религиозного сознания соседствуют с развитием и пропагандой марксистской философии, проповедь философии пола – с апелляцией к общественности, историософские спекуляции – с эсхаталогическими прогнозами. Противоречивость этих исканий делает весьма затруднительной философскую идентификацию мыслителей описываемой эпохи, так как зачастую в творчестве тех или иных представителей литературы, искусства, науки, философии самым причудливым образом сочетались, казалось бы, не сочетаемые в чистом виде идейные комплексы. Осложняется этот процесс и революционными потрясениями, которые весьма прихотливо ставили различных деятелей этого периода то по одну, то по разные стороны баррикад. В условиях обостренного мировоззренческого поиска каждый год был равноценен десятилетию плавного эволюционного развития: духовная жизнь развивалась рывками.

Первые десятилетия XX в. характеризуются сложившейся системой философского образования. Кафедры философии являлись органическим элементом высшего образования, их деятельность оказывала заметное влияние на специальное и техническое образование. Тот факт, что русское студенчество первых десятилетий XX в. было весьма высокоинтеллектуальным, объяснялось в какой-то мере и высокими стандартами философского знания, и органичностью философских поисков и творческой деятельности. В лучших университетах России сложились центры философской культуры, которые направляли мировоззренческие поиски независимо от профессиональной специализации. В этом плане особенно следует выделить Санкт-Петербургский и Московский университеты, питомцы которых трудились на всем необьятном пространстве России. Их деятельность превращала кафедры философии в общественно значимые центры, хотя надзор за преподаванием в России традиционно был строгим. Философия выходила за стены государственных университетов – она оказывалась важным звеном учебного процесса в негосударственных высших учебных заведениях (университет Шанявского и др.), ее проблематика стабильно была представлена во все более распространяющихся циклах публичных лекций, она постоянно присутствовала в легальных и нелегальных формах обучения рабочих. Философия становится не уделом относительно малочисленного круга образованных людей, но общественно значимым фактором жизни России. Философская проблематика оказывается обязательным элементом всех русских «толстых» журналов. В крупнейших русских издательствах появляются специализированные отделы и серии, растет философская периодика. Некоторые издания, например «Вопросы философии и психологии», начинают играть роль координирующего центра, во многом определяющего уровень философских поисков, а также их результативность. Растет влияние таких журналов, как «Новый путь» и «Вопросы жизни». Появляется множество переводов на русский язык произведений классиков мировой философии, а также современных философских трудов различной проблематики.

Появляются новые формы объединения философской общественности, связанные в основном с религиозно-идеалистической проблематикой – литературно-философские салоны, клубы, общества. В них бурно обсуждаются актуальные философские, религиозные и политические вопросы. Формируется специализированная издательская сеть, которая систематически публикует философские произведения. Например, издательство «Путь» в 1910–1918 гг. опубликовало почти все крупные произведения представителей русской религиозно-философской мысли. Разумеется, следует иметь в виду и то, что материалистическая (преимущественно марксистская) философия остается постоянным компонентом социал-демократической периодики; партийные издательства публикуют большое количество чисто философской литературы. На страницах партийной прессы («Просвещение», «Наша мысль», «Искра», «Правда» и др.) постоянно обсуждаются философские проблемы, особенно когда они приобретают общепартийное значение, как, например, полемика В.И. Ленина и А.А. Богданова.

Русская философия первых десятилетий XX в. органично развивалась в рамках единого европейского философского поля. И дело здесь не только в том, что к этому времени она достигла зрелых форм философствования, не только в том, что выдающиеся русские философы были европейски образованными мыслителями, не только в том, что в начале XX в. Россия часто становится своеобразным полигоном для новейших европейских идей. Причина активного вхождения России в проблемное поле европейской философии в том, что выдающиеся русские мыслители, развиваясь в рамках единого европейского философского процесса, начинают обосновывать идеи и концепции, которые через непродолжительное время приобретут европейский и мировой резонанс. Самый яркий пример – формирование и эволюция экзистенциальной философии. Идеи Л. Шестова и Н. Бердяева явились своеобразными пролегоменами (от греч. prolegomena – предисловие, введение) к европейскому экзистенциальному философствованию. С одной стороны, они как бы продолжали, развивали перспективные европейские теории, переосмысливая их сквозь призму новаций русского философствования, их творчество органически вливалось в предметное поле европейской философии экзистенциализма, одновременно продолжая и углубляя специфические русские интенции. С другой стороны, сами особенности исторической ситуации, складывавшейся в России, превращали русских мыслителей в первопроходцев осмысления проблем, ставших предметом европейского философского анализа многие десятилетия спустя. Здесь прежде всего следует назвать социальные, революционные проблемы, проблемы перспектив общемирового развития. Достаточно сослаться на две имеющие историческое значение книги – «Вехи» (1909) и «Из глубины» (1918), в которых разносторонне проанализированы перспективы развития XX в. в контексте революционной эпохи. Даже сложившиеся на Западе целые направления гуманитарного знания типа русистики, советологии и т. д. основой имеют концепции русских мыслителей, которые по тем или иным причинам очутились за границей.

Следует отметить непосредственное влияние русских мыслителей на философскую и общественную мысль тех стран, в которых они оказались в результате эмиграции. Сегодня уже много написано о русских колониях в Германии, Болгарии, Чехии, Франции и других странах. В этих странах создавались университеты, издательства и т. д., которые позволяли не только продолжить прерванную на родине философскую работу, но и сохранить и преумножить традиции русской философской рефлексии. Русские мыслители органически вливались в предметное философское поле тех стран, в которых они проживали. Достаточно вспомнить выдающегося американского социолога и философа П. Сорокина, профессора Сорбонны Л. Шестова, профессора Литовского университета Л. Карсавина и многих других. Эти русские интеллектуалы не только органично входили в круг европейского философствования, но и занимали там достойное место, демонстрируя уровень и возможности русской философской традиции.

Когда говорят о русской философии XX в., то, как правило, ее главную качественную черту видят в религиозно-идеалистическом характере философствования. Безусловно, это было одно из магистральных направлений русского философского развития, однако этим не исчерпывается русское философское своеобразие первых десятилетий XX в. Русский духовный ренессанс начала века был органически связан и с марксизмом. Можно просто сослаться на значение марксизма в исторических судьбах России XX в. независимо от того, принимаются или отвергаются его идеи. Однако показательнее тот факт, что большинство мыслителей, составивших славу религиозно-идеалистического направления, в свое время прошли через увлечение марксизмом. И хотя лучшие представители русского религиозного ренессанса проделали путь от марксизма к идеализму, трудно недооценить влияние марксистских идей на их творчество.

Не следует забывать и о том, что русское философствование XX в. включает в себя и отдельные материалистические концепции, складывавшиеся вне марксистских влияний. Среди них прежде всего следует назвать антропологический материализм В.И. Вернадского – одного из крупнейших ученых и философов XX в.

Философские учения подобного типа возникают в России спорадически; они, как правило не пользуются широким общественным признанием, однако важны, ибо убедительно свидетельствуют о продуктивности русского философствования в его органической связи с европейским философским процессом.

И все же наиболее продуктивные философские результаты были достигнуты русской религиозно-идеалистической мыслью. Это, однако, не перечеркивает достоинств, противоречий и тупиков марксистской философии, а лишь контрастно оттеняет ее историческое значение. Следует различать марксистскую философию первых десятилетий XX в. и советскую философию, которая, с одной стороны, является ее органическим продолжением и развитием, с другой – имеет собственную специфику, требующую отдельного специального анализа.