Философские воззрения Т. Гоббса и П. Гассенди

В XVII в. в Англии приобрел известность государствовед и философ Томас Гоббс (1588–1679). Т. Гоббс родился в семье сельского священника. Окончил Оксфордский университет. Получив ученую степень бакалавра искусств и право чтения лекций по логике, молодой Гоббс не захотел академической карьеры, поскольку за время учебы проникся критическим духом к университетскому образованию. Позже этот критицизм сделал из Гоббса горячего поборника образовательных реформ и секуляризации английских университетов. Однако жизнь Томаса Гоббса все же была связана с педагогической деятельностью: долгое время он работал воспитателем в графском семействе, близком к королевскому роду.

Томас Гоббс

Бурные социально-политические события, развернувшиеся в Англии в конце XVI–XVII в. (кризис абсолютизма, гражданская война, установление республики, диктатура Кромвеля, реставрация Стюартов и т. д.), оказали значительное влияние на мировоззрение философа: центральное место в его трудах отведено социальной и политической тематике. Достаточно сказать, что первое свое философское произведение, написанное в весьма зрелом возрасте (52 года) Т. Гоббс посвятил проблеме гражданственности. Оно так и называется: «О гражданине». Будучи третьей частью трилогии «Начала философии», работа «О гражданине», выходит в свет первой. Две другие части («О теле» и «О человеке») издаются позднее. Большой социальной направленностью отличается и последующая работа Гоббса «Левиафан», а также одно из поздних произведений, изданное после смерти мыслителя, – «Бегемот, или Долгий парламент».

Анализ социально-политических взглядов Т. Гоббса позволяет говорить о нем как о предтече идеологии либерализма, получившей свое распространение в Европе конца XVII XVIII в. и значительно влияющей на современность. В силу этого имеет смысл рассмотреть их подробно.

Одним из важнейших для философа являлся вопрос о происхождении человеческого общества. Гоббс отвергает идею Аристотеля о том, что человек – существо общественное: «Если внимательно рассмотреть причины, по которым люди соединяются вместе и бывают рады обществу друг друга, то легко обнаружится, что это происходит только в силу случайных обстоятельств, а не по природе пещей»’. Тем не менее, несмотря на утверждение о роли случая в объединении людей, Томас Гоббс все же выделяет некоторые «природные основания» данного процесса. В частности, он выделяет в качестве главных следующие: стремление к выгоде, пользе и взаимный страх: «по природе своей мы ищем не друзей, а почета и выгод, которых можем от них получить» и далее: «каждое объединение образуется ради пользы и славы, т. е. ради любви к себе, а не к другим»[133].

Указанные характеристики человеческой природы наиболее полно, согласно Гоббсу, проявлялись в так называемом естественном состоянии, в котором первоначально находились все люди. В «естественном состоянии» господствуют полная свобода и абсолютное право («право на все»). Однако эти абсолютное право и абсолютная свобода вступают в противоречие с заложенным в человеке чувством самосохранения, поскольку реализуя свое абсолютное право, каждый человек стремится завладеть чем-нибудь, что является предметом вожделения другого человека. В неизбежном столкновении возникает ситуация притязаний на жизнь, причем как с одной, так и с другой стороны. Стремясь защитить свою жизнь и при этом завладеть желаемым, человек вступает в войну с себе подобными: «естественным состоянием людей, до того, как они объединились в общество, была война всех против всех»[134].

Таким образом, в первоначальном, естественном состоянии люди были врагами друг другу (Homo homini lupus est – Человек человеку волк). В этой постоянной войне никто не был гарантирован от поражения, а потому продолжение рода, как и вообще жизнь, становятся проблематичными. Понимая это, люди готовы отказаться от абсолютного права, ограничив его некоторыми обязанностями и, договорившись, передать часть своей свободы одному лицу (монарху) или группе лиц, которые бы следили за соблюдением установленных норм общежития.

Так, вследствие конвенции (договора) возникает государство, внутри которого наступает мир. Гоббс называет государство особым механизмом, машиной, «искусственным телом», которое создано человеком для сохранения своей жизни. Государство он сравнивает с механическим чудовищем Левиафаном, обладающим страшной силой, способным защитить не только частные интересы, но и интересы больших групп людей. Государство, согласно Гоббсу, должно заботиться о гражданах, об их благополучии, о счастье и процветании народа, защищать от внешних врагов, поддерживать мир и порядок внутри общества. Однако что касается межгосударственных отношений, то эти отношения остаются на уровне соперничества и вражды, поскольку «они не подчинены никакой общей власти, и неустойчивый мир между ними вскоре нарушается»[135]. Другими словами, различные государства как бы пребывают в том состоянии войны всех против всех, в котором были люди до установления государственной власти.

Здесь хотелось бы, конечно, отметить, во-первых, что лежащий в основе философии Гоббса натуралистический постулат об эгоистически ориентированном индивидууме – «естественном человеке», спонтанно стремящемся к свободе и благополучию, противоречит концепциям антропогенеза (происхождения человека), доказавшим, что человеческая личность формируется в обществе. К примеру, феномен Маугли-человека, жившего в волчьей стае, но действовавшего как человек, не более чем фантазия Р. Киплинга. В действительности надолго выпавшие в силу разных обстоятельств из общества людей человеческие индивиды так никогда и не становятся полноценными людьми-личностями, если это произошло в младенчестве. Таким образом, интересы и потребности личности – это продукт культуры, а не природы. Во-вторых, те знания о человеке, которые нам дает современная наука, свидетельствуют о том, что благополучие и свобода – не всегда коррелирующие между собой феномены. Наделенные полной свободой личности не всегда распоряжаются ею так, как того требует их благополучие. Психоанализ и социальные философы доказывают, что не все люди выдерживают бремя свободы, предпочитая различные виды социального покровительства. Более того, есть целые пласты «слабых слоев общества» (дети, старики, матери, имеющие малолетних детей и т. д.), нуждающиеся в поддержке общества, попечительстве, а не абсолютной свободе, которая составляла бы для них непосильную ношу, обрекающую даже на смерть. Словом, Томас Гоббс не столько создал универсальную модель общественного устройства, сколько выступил, если можно так выразиться, певцом эпохи и отразил в своих воззрениях ту реальность, которая была характерна для западноевропейской культуры XVI–XVII вв. Это ситуация внутренних и внешних неурядиц: бурные и жестокие события в Англии того времени и кровопролитные, почти беспрерывные войны между европейскими государствами (достаточно назвать хотя бы Тридцатилетнюю войну (1618–1648), в которую были вовлечены множество государств: Англия, Дания, Франция, Голландия, Испания и др.).

В 1655 г. выходит в свет сочинение Т. Гоббса «О теле», представляющее собой первую часть его философской системы. В духе своего времени в качестве идеала для построения исследования он выбирает математику, пытаясь строить свои рассуждения так же логично, как и математические дисциплины.

В теории познания Гоббс развивает линию эмпирической бэ-коновской философии, выступает последовательным сенсуалистом и утверждает, что все наши знания происходят из ощущений и только из них. Однако и для разума находится работа: на основе полученных данных от органов чувств разум производит новые знания. Поэтому, согласно Гоббсу, знание бывает двух видов: чувственное и рациональное. Истина достигается на основе рационального знания, которое есть необходимое, всеобщее и достоверное (как, например, математика). Чувственное знание не совсем достоверно, поскольку в его основе лежат два элемента: реальный и воображаемый. Реальный элемент – это физиологическая реакция тела на раздражение. Воображаемый – то, что представляется в ошибочных восприятиях (снах, галлюцинациях и т. п.). В результате ощущений в уме возникают представления, которые являются следом, оставленным в душе угасшими ощущениями. Тем не менее окончательно ощущения не угасают, они сохраняются в памяти, откуда могут при необходимости быть извлечены рассудком в ходе рассудочной деятельности, оформленной в виде мысленной речи. Таким образом, чтобы постичь, как действует рассудок, необходимо проанализировать слова, их смысл и логическую связь. Поэтому для познания важнейшее место занимает проблема речи. «Без способности речи у людей не было бы ни государства, ни общества, ни договора, ни мира», – полагает Т. Гоббс[136].

Для исследования слов мыслитель предварительно изучает теорию знаков вообще. Знак, по Гоббсу, это то, что нечто обозначает. Один из видов знаков – слово. Благодаря открытию возможности заменять вещи словами человечество значительно шагнуло вперед на пути развития культуры и общества. Размышляя о значении слов, Гоббс выступает с позиций номинализма: всякое всеобщее имя или слово как таковое не существует – оно существует только как знак в нашем уме. Определенность слов (их аудиальное оформление и смысловая наполненность) достигается посредством взаимоотношений между людьми. Другими словами, язык, так же как и государство, возникает на основе конвенции (договора).

Поскольку слова существуют как знаки вещей и возникают в результате договоренности между людьми, то любое знание формулируется всегда в языковой форме – в форме связи между словами, высказываниями, умозаключениями и т. д. Отсюда следует, что истинными могут быть только высказывания, а не сами предметы или явления. Здесь Гоббс приходит к формулировке проблемы истины, не совпадающей с аристотелевской трактовкой. А именно: критерием истинности выступает не противоречивость суждения, а несоответствие знаний действительности, как того требует классическая теория истины. Как видим, математический подход к решению философских проблем сыграл свою роль: именно в математике критерием истинности является логичность и непротиворечивость ее высказываний. Соответствует или не соответствует математическое высказывание материальной действительности – для математики это не имеет значения, лишено смысла. Впоследствии такие воззрения оформились в когерентную концепцию истины.

Что касается религиозных воззрений Гоббса, то они могут быть выражены понятием «деизм» (Бог создал мир, определил в нем некоторые законы, но в дальнейшем не вмешивается в дела земного мира и людей). Данная позиция совпадает с взглядами современных Гоббсу философов (Дж. Локк и др.). Сам себя он воспринимает как добропорядочного христианина и, несмотря на нетрадиционный – гносеологически-практический – подход к христианству (оно есть учение, которое позволяет избегать суеверий и удерживать общество в состоянии общественного договора), не собирался выступать против официальной религии.

Последние годы жизни Гоббса проходят в интенсивной литературной работе. Несмотря на преклонный возраст, он пишет книгу по истории церкви, а также приступает к переводу на английский язык поэм Гомера. Вскоре выходят в свет перевод «Одиссеи» и «Илиады». Удивительная работоспособность девяностолетнего Гоббса, его творческая и интеллектуальная активность, ясность ума свидетельствуют о невероятной жизненной энергии мыслителя, что вполне соответствует духу той эпохи – эпохи реформ, революций, социальных и политических переворотов.

Умер Гоббс на 92-м году жизни. На мраморной плите на могиле философа была сделана надпись на латинском языке: «Достойный муж, широко известный благодаря своей учености на родине и на чужбине». Через три года Оксфордский университет составил своеобразный индекс «злонамеренных сочинений», подлежащих сожжению. В этот список были включены произведения Гоббса «Левиафан» и «О гражданине». Вскоре они были сожжены вместе с другими запрещенными сочинениями. Так знаменитый английский университет распорядился трудами своего бывшего воспитанника.

Другой, не менее известный, мыслитель, своими рассуждениями предваривший окончательное оформление в Европе механистического подхода в решении философских проблем, – француз Пьер Гассенди (1592–1655). Он был знаком с трудами Гоббса, однако не во всем его взгляды совпадают с воззрениями известного англичанина.

Родился Пьер Гассенди в многодетной крестьянской семье в небольшой деревушке неподалеку от провансальского городка Динь. С раннего детства проявились большие способности Пьера. Он рано начал читать, успешно прошел курс обучения в школе, а затем в коллеже Диня, где и продолжил свою деятельность как преподаватель. Получив ученую степень доктора теологии в Авиньонском университете (1614) и сан священника (1616), Гассенди утверждается в родном колледже в качестве профессора. С этого момента его педагогическая деятельность и церковное служение тесно переплетены: в разные годы жизни он выступал то священнослужителем, то профессором. Неизменными оставались лишь его научные интересы: на протяжении всей своей жизни Гассенди вел активную научно-исследовательскую работу не ТОЛЬКО как философ, но и как астроном, математик, физик. Скончался мыслитель, внесший значительный вклад в развитие французской культуры, в Париже, где и был похоронен.

Пьер Гассенди

Как и полагается наследнику идей эпохи Возрождения, Гассенди в своих работах обращался преимущественно к трудам античных мыслителей, развивая взгляды одних (Эпикур), критикуя и не соглашаясь с мнением других (Аристотель). Схоластическая средневековая философия вызывала у французского мыслителя чувство отрицания: он последовательно оспаривает ее методы и постулаты. Названия основных произведений Гассенди наглядно демонстрируют это. Так, фундаментальный труд мыслителя, содержащий несколько разделов, посвященных наиболее значимым для него проблемам (логике, физике и этике), озаглавлен «Свод философии Эпикура». Это позволяет современным исследователям философского наследия Гассенди называть его не иначе как неоэпикурейцем.

Структура философской системы Гассенди трехчастна: первый раздел посвящен гносеологической проблематике (проблема познаваемости мира, методология, учение об истине и ее критериях, средствах обретения). Второй раздел составляет учение о природе вещей («физика»), третий посвящен проблемам этики.

Что касается решения основного вопроса гносеологии: «познаваем ли мир?» – Гассенди отвечает на него уклончиво: пока не познан, но это может со временем осуществиться, что позволяет рассматривать его позицию в целом как скептицизм. Фундаментом гносеологической концепции мыслителя является сенсуализм: Гассенди, также как и Локк*, полагает, что нет ничего в разуме, чего ранее не было в чувстве. «Известно, во-первых, что всякое наше познание есть познание чувственное, или происходящее от чувств; потому бесспорно также, что мы можем составить суждение о какой-либо вещи только тогда, когда нам о ней что-либо говорят чувства»[137].

Разработанные Гассенди каноны «непосредственного восприятия вещей» (на основе чувств и ощущений): «Чувство никогда не обманывает», «Истинно то мнение, которое подтверждается или не опровергается очевидностью чувства», «Ложно то мнение, которое опровергается либо не подтверждается очевидностью чувства» и другие являются в его системе гносеологически первичными.

Собственно логические каноны (основные положения, которыми руководствуется рассудок в размышлениях) следуют за ними, что указывает на особое положение чувств в системе Гассенди – это высший уровень познания.

Интересно, что, несмотря на явно сенсуалистические предпочтения в теории познания, Гассенди решает проблему соотношения воспринимающего субъекта и объекта восприятия в не свойственной сенсуалистам его времени манере. Субъект восприятия – это не tabula rasa (чистая доска, на которую воздействует объект), но активное начало. Субъект обладает определенной структурой, свойствами и т. д., которые и определяют характер восприятия. «Разве не общеизвестно, что всякое восприятие зависит от воспринимающего? Как может случиться, что при таком различии воспринимающих органов образ одной и той же вещи не был воспринят… по-разному, не был видоизменен сообразно различию в их строении, не принял бы надлежащую форму, не получил своеобразную окраску и как бы отметку?»[138].

Люди обладают пятью органами чувств, что и создает определенный образ окружающего мира. Если бы они имели их больше (шесть, восемь и т. д.), причем иначе устроенными, то и мир вокруг казался бы иным, рассуждает Гассенди. Отсюда следует, что «всякую вещь можно считать такой, какой она кому-нибудь представляется, но нельзя говорить, что она таковая от природы»[139].

Тем не менее ошибочность восприятия мира связана не с ощущениями, полученными с помощью органов чувств («Чувство никого не обманывает, из чего следует, что всякое ощущение и всякое восприятие, представление являются истинными»[140]), но с нашими суждениями, оценками полученных чувств. Таким образом, разум – посредник между воспринимаемым миром и чувствами может приводить как к истинным, так и ложным выводам. Для постижения истины необходим синтез рационального и чувственного способов постижения действительности, но первичным источником и критерием остается опыт, полученный посредством чувств.

В своих обширных трудах по природоведению, собранных под названием «Физика, или учение о природе», Пьер Гассенди уделяет особое внимание проблеме первоначала бытия. Здесь он продолжает линию атомистов, восходящую к Левкиппу и Демокриту: «Атомы потому представляют собой первоначала, или первичную материю вещей, что они есть то первичное и простейшее, из чего образуется все, что возникает, а также то последнее и простейшее, на что распадается все, что погибает»[141]. Атомам присущи такие качества, как плотность, масса, величина, форма, тяготение. Атомы активны и подвижны, благодаря чему материя обладает движением. При этом движение мыслится Гассенди лишь механистически: «Под движением я понимаю лишь переход с места на место»[142]. Диалектику перехода количества в качество, возможность в действительность философ отвергает.

Значительное внимание в работах Гассенди уделено анализу физиологических оснований психической жизни человека: памяти, восприятию и т. д. Центральное положение в душе человека занимает, согласно Гассенди, мозг. Органы чувств лишь обслуживают мозг, который и есть «материальная душа». Он чувствует, ощущает, регулирует все функции организма. Как видим, психофизиология французского философа отличается от классического эпикуреизма, согласно которому чувственные образы – это миниатюрные копии, излучаемые вещами и проникающие в органы чувств.

Завершающей частью философской системы Гассенди выступает этика, или философия нравов. Она, по мнению мыслителя, является главной частью философии, поскольку способствует достижению цели жизни. А цель жизни, полагает философ, – это счастье: «Счастье прежде всего называют конечной целью, т. е. величайшим, конечным и высшим благом. Благом называется вообще все то, что возбуждает к себе влечение»[143]. Различают два вида блага – высшее, которое нельзя ни усилить, ни умалить, и достигнуть которого невозможно во всей его полноте, и подчиненное, которое допускает ту или иную степень удовлетворенности. Здесь мы видим некие параллели в построении рассуждений о логике и об этике, которые свойственны Гассенди. Подобно тому как недостижима абсолютная истина, недостижимо и абсолютное счастье. Оно всегда относительно, поскольку рядом всегда идет страдание, избавиться от которого полностью невозможно. Но так же, как цель познания заключается в стремлении по возможности максимально овладеть истиной, так и смысл жизни есть стремление к предельному счастью, полному избавлению от страданий. Здесь Гассенди близок философии Эпикура: для него понятия «благо», «счастье», «удовольствие» – однопорядковые величины. Он пишет: «Величайший предел удовольствия, или высшее удовольствие, – это избавление от страдания, или то состояние, которое наступает после такого избавления»[144]. И далее: «Удовольствие и счастье, таким образом, следует считать как равными по своему значению, так и тождественными по существу»[145].

Однако рассуждая о содержательном наполнении этих понятий, Гассенди указывает на то, что нельзя отождествлять удовольствие со сладостными раздражениями, к которым стремятся гуляки, утопающие в роскоши люди и т. п. Главное счастье для человека – в отсутствии страданий и невозмутимости духовного мира.

Для Гассенди философия счастья – это философия здоровья тела и духа. Для борьбы с телесными болезнями существует медицина, для борьбы с духовными есть философия. Лекарства, указываемые философией, – это добродетели. Однако они не имеют своим истоком ни этику Моисеевых скрижалей, ни Нагорную проповедь Христа. Этику Гассенди называют языческой, ибо ее средоточие – земной мир. Не к спасению души для вечной жизни нужно стремиться человеку, а к избавлению от страданий в настоящем. Поэтому идеи поста, лишений, мученичества, освященные в христианстве, чужды французскому философу.

В раздел, посвященный морали и нравственности, включено у Гассенди учение о государстве и праве. В своих воззрениях на человека и общество он поддерживает скорее Аристотеля, нежели Т. Гоббса. Человек для него – общественное животное, а общество не есть нечто возникшее – оно изначально для людей, общественного договора не существует. Что касается права, здесь мыслитель выделяет два его вида – первичное «естественное» и вторичное – выраженное в законодательстве. Причем Гассенди указывает на несовершенство вторичного права: «иногда бывает так, что в обществе предписывается в качестве справедливого и правомерного нечто такое, что не служит общественному благу»[146] и не всегда то, что является законным, является справедливым. Таким образом, философ показывает, что проблемы общества и человека неотделимы от вопросов нравственности: блага, добра, зла, справедливости, и только в этом контексте они могут иметь свое положительное решение.