Проблемы материалистической диалектики

Важную часть «Нищеты философии» составляет критический анализ метода социально-экономической доктрины Прудона. Критику метода Прудона Маркс превратил в критику методологии философского идеализма и буржуазной политической экономии. Методу Прудона, по существу метафизическому, он противопоставил качественно новый, диалектико-материалистический метод.

Критике Прудона Маркс предпосылает анализ гегелевской диалектики, которую французский утопист хотя и не усвоил, но объявил основой своего метода, в результате чего реальный мир потонул у Прудона «в мире абстракций, в мире логических категорий»[483]. Маркс пояснил, что «абстрактный метод» Гегеля представляет собой движение чистого разума, ввиду чего мир реальных вещей и отношений утопает в мире абстракций, которые в виде логических категорий выступают в качестве субстанциальной основы действительных явлений и вещей. Характеризуя идеалистическую концепцию Гегеля, Маркс отметил, что «все, что происходило, и все, что происходит еще в мире, тождественно с тем, что происходит в его собственном мышлении. Таким образом, философия истории оказывается лишь историей философии – его собственной философии»[484]. Гегель воображает, будто «строит мир посредством движения мысли; между тем как в действительности он лишь систематически перестраивает и располагает, согласно своему абсолютному методу, те мысли, которые имеются в головах у всех людей»[485].

В ходе критики метафизического метода Прудона Маркс развил ряд важных положений материалистической диалектики, в частности теории развития. Принцип движения, развития, указал Маркс, является главным, определяющим для всего материального мира. «Все существующее, все живущее на земле или под водой, – писал он, – существует, живет лишь в силу какого-нибудь движения»[486]. Сутью же такого движения, развития является диалектически противоречивое единство и борьба внутренних противоположностей. «Сосуществование двух взаимнопротиворечащих сторон, их борьба и их слияние в новую категорию составляют сущность диалектического движения»[487], – указал Маркс.

Прудон не уловил взаимодействия противоположностей в явлении; у него противоположности не взаимодействуют, а лишь сосуществуют. Пытаясь устранить одну из противоположностей («дурное»), он изменял диалектике. Экономические категории рассматривались Прудоном как вечные и неизменные, то есть интерпретировались также метафизически. В действительности же, указал Маркс, категории не есть нечто независимое от материального мира. Они выступают в виде своеобразного отражения, как абстракция этого реального мира, как теоретическое выражение действительных процессов материального развития. Так, «экономические категории представляют собой лишь теоретические выражения, абстракции общественных отношений производства»[488], – пояснил Маркс. Стало быть, «эти идеи, эти категории столь же мало вечны, как и выражаемые ими отношения. Они представляют собой исторические и преходящие продукты»[489].

Рассуждения Маркса включают в себя как важный элемент мысль об относительности познания в каждый данный момент. Человеческий разум, заметил он, не создает истины. «Он может только открывать ее. Но открытые им до сих пор истины неполны, недостаточны и потому противоречивы»[490]. В этом смысле и экономические категории «также неполны и носят в себе зародыш противоречия»[491].

В ряду теоретических проблем диалектики, разработанных в «Нищете философии», стоит учение об объективном характере диалектических противоречий, их структуре и путях разрешения. Если Прудон понимал противоречие как соотношение «хорошего» и «дурного», то есть субъективистски, то Маркс показал, что основа диалектического противоречия всегда объективна, не зависит от чьей-либо оценки или отношения. Обратившись к истории, он указал, что в антагонистических обществах основой социального процесса является антагонизм классов. Этот антагонизм есть не отношения одного индивида к другому, а «отношения рабочего к капиталисту, фермера к земельному собственнику и т.д. Устраните эти общественные отношения, и вы уничтожите все общество»[492].

Развитие диалектического противоречия есть результат внутренней борьбы его сторон, укрепление данного единства или его разрушение. «…Чтобы правильно судить о феодальном производстве, – пояснял Маркс на конкретном примере, – нужно рассматривать его как способ производства, основанный на антагонизме»[493]. Материалистическая диалектика позволяет увидеть, как в рамках этого антагонизма создавалось богатство, как одновременно с антагонизмом классов развивались производительные силы, как один из классов – буржуазия, представляя собой отрицающую общественную силу, добился революционного уничтожения феодального строя.

Аналогичный процесс происходит и при господстве буржуазии. Вначале антагонизм капиталистического общества, сторонами которого выступают буржуазия и пролетариат, более или менее замаскирован, существует лишь в скрытом состоянии. Затем «развертывается борьба, которая, прежде чем обе стороны ее почувствовали, заметили, оценили, поняли, признали и открыто провозгласили, проявляется на первых порах лишь в частичных и кратковременных конфликтах, в отдельных актах разрушения»[494]. Наконец, эта борьба осознается обеими сторонами, приобретает взаимоисключающий характер и ведет к полному преодолению антагонизма, то есть революционному ниспровержению власти буржуазии. Для этого, для освобождения угнетенного класса, «нужно, чтобы приобретенные уже производительные силы и существующие общественные отношения не могли долее существовать рядом»[495]. Разрешение социального антагонизма между классом-эксплуататором и угнетенным классом есть выход за пределы старой общественной основы – существовавших до того производственных отношений, то есть революция, знаменующая собой диалектический скачок от одной ступени общественного развития к другой. Пока существуют классы, необходимым условием каждого революционного «всеобщего переустройства» общества, писал Маркс, будут насильственные революции[496].

Согласно Марксу, антагонистический характер производственных отношений капиталистического строя накладывает отпечаток на процессы, происходящие в сфере буржуазной науки. «Чем более обнаруживается этот антагонистический характер, тем более экономисты, эти ученые представители буржуазного производства, приходят в разлад со своей собственной теорией, и среди них образуются различные школы»[497]. По мере обособления классовых интересов буржуазного общества обособление происходит и в сфере общественного сознания. «Точно так же, как экономисты служат учеными представителями буржуазного класса, социалисты и коммунисты являются теоретиками класса пролетариев»[498], – констатировал Маркс.