Членство в Интернационале

На опыте Интернационала Маркс разработал некоторые основные критерии членства в пролетарской организации. Представление о том, кто мог быть членом Интернационала, каковы его права и обязанности, нравственный облик, классовая принадлежность, вырабатывалось в процессе деятельности Товарищества, в борьбе с буржуазными традициями, а с 1869 года и в борьбе с дезорганизаторскими действиями бакунистов. В ходе развития Интернационала предметом особого внимания и дискуссий стали два момента: степень ответственности его членов и их классовая принадлежность, а в связи с последним – вопрос об интеллигенции в рабочей организации.

Маркс видел задачу Товарищества в том, чтобы оно стало «центром сношений и сотрудничества между рабочими обществами» для борьбы за освобождение рабочего класса[1509]. Поэтому Устав Интернационала предусматривал широкое привлечение в его ряды пролетариев, существующих рабочих организаций. В соответствии с этим в Интернационале существовало индивидуальное и коллективное членство. Все рабочие общества, вступающие в Товарищество, сохраняли свою организацию, программу и устав при условии, чтобы в них не содержалось ничего, противоречащего общим принципам Интернационала. При этом предполагалось, что каждый член, независимо от того, вступал ли он в Интернационал в индивидуальном порядке или в составе присоединившегося общества, обладал равными правами и равными обязанностями. Этот один из важнейших организационных принципов был декларирован в преамбуле Временного устава, а затем зафиксирован в Общем уставе и Организационном регламенте[1510]. Первоначально, ввиду широты состава Товарищества, эти права и обязанности определялись в самой общей форме, но в дальнейшем, от конгресса к конгрессу, они все более конкретизировались.

При конституировании Товарищества и в начальном периоде его деятельности обращение к уже существующим рабочим обществам, несмотря на сектантский характер многих из них, ограниченность их целей, было единственно возможной и правильной тактикой, обеспечивавшей необходимые на первых порах сплочение и единство действий пролетариата, массовость его международной организации. Однако в дальнейшем присоединение в коллективном порядке стало оборачиваться серьезными издержками: общества практически не чувствовали себя связанными дисциплиной, обязанными подчиняться решениям конгрессов, нерегулярно уплачивали членские взносы. Опасной и чреватой серьезными последствиями становилась идейная неоднородность этих организаций.

В процессе деятельности Интернационала Маркс и Энгельс, возглавляемый ими Генеральный совет изыскивали пути преодоления этого противоречивого положения. В результате присоединение рабочих обществ было поставлено под контроль Совета: он мог принимать или отвергать просьбы о присоединении. В качестве одного из средств укрепления дисциплины и ответственности Совет использовал требование об уплате членских взносов. В Организационный регламент Товарищества был включен пункт о введении единообразного денежного взноса, причем было установлено, что «к участию в конгрессах с правом решающего голоса… допускаются лишь делегаты тех обществ, секций или групп, которые входят в состав Интернационала и уплатили Генеральному Совету членские взносы»[1511]. Таким образом, уплата членских взносов в Товариществе стала уставным требованием. Со временем присоединившимся обществам было вменено в обязанность и признание решений конгресса.

Вскоре после образования Интернационала возник вопрос об интеллигенции в рабочей организации. Принципиальные разногласия по этому вопросу обнаружились между сторонниками Маркса и прудонистами, точка зрения которых варьировалась от требования об исключении из членов Товарищества работников умственного труда до запрещения им занимать выборные должности. Впервые открытая дискуссия вспыхнула в марте 1865 года в связи с конфликтом по этому поводу в Парижской секции. Маркс решительно выступил тогда против принципа, что только рабочий может быть признан в качестве должностного лица в Товариществе[1512]. В 1866 году на Женевском конгрессе сектантская позиция прудонистов в этом вопросе получила отпор со стороны англичан, немцев и части швейцарцев. Особенно решительно выступали И.Г. Эккариус, а также англичане Д. Картер и У. Кример; последний подчеркнул при этом в качестве примера роль Маркса, который «посвятил всю свою жизнь делу торжества рабочего класса»[1513].

Принятые Женевским конгрессом статьи Устава и Регламента не проводили различия между лицами умственного и физического труда при приеме в Товарищество, считая его условием одобрение и защиту вступающим принципов Интернационала и ответственность секций за каждого принятого кандидата. Это создало прецедент в решении данного вопроса в будущем для всех рабочих и коммунистических партий.

Одной из сложных в Интернационале была проблема организации пролетариев, разделенных языковым барьером в пределах одной страны. Такая ситуация существовала в рабочем движении США, Бельгии, Швейцарии. В случае, если было невозможно преодолеть это разделение, Генеральный совет санкционировал образование секций по языковому принципу и даже назначал специальных секретарей-корреспондентов. При решении таких вопросов Маркс исходил из анализа конкретной обстановки и исторических традиций, не абсолютизируя организационные формы.

Так, например, в Швейцарии Женевская секция, одна из первых секций Товарищества, в 1865 году разделилась на немецкую и французскую. Фактический руководитель немецкой секции (принявшей название – Центральный комитет группы секций немецкого языка) И.Ф. Беккер стремился превратить ее в организационный центр немецких секций Интернационала для Швейцарии, Германии, Франции, Австро-Венгрии и даже США. Деятельность Комитета Беккера первоначально сыграла известную роль в консолидации немецких членов Товарищества, в частности в Германии. Однако по мере роста Интернационала и развития самого рабочего движения деятельность Комитета как центра немецких секций разных стран становилась помехой, по словам Маркса, – «архиреакционной затеей». Он писал Энгельсу 27 июля 1869 года, что Беккер «опрокидывает весь наш Устав, извращает его дух своей системой организации языковых групп и превращает нашу естественно возникшую систему в искусственную мешанину произвольных объединений по языку вместо действительных объединений по государствам и национальностям»[1514].