Проблемы политической деятельности

Политическая программа Интернационала не исчерпывалась новой статьей Устава. Программный характер имел и ряд других постановлений предыдущих конгрессов, Лондонской конференции и Гаагского конгресса: о политике Интернационала по отношению к крестьянству, о женском рабочем движении, о взаимоотношении с профессиональными союзами и др.

В «Гражданской войне во Франции» Маркс указал, что Коммуна на практике подтвердила вывод, сделанный на основе анализа опыта революций 1848 – 1849 годов, о необходимости союза рабочего класса с трудовым крестьянством. И постановление Лондонской конференции обращало внимание на то, что подготовка такого союза должна стать частью политической деятельности рабочих партий; оно рекомендовало всем руководящим органам Интернационала, всем его секциям и федерациям вести пропаганду в сельских местностях, а также предлагало подготовить свои соображения о том, «какими средствами обеспечить присоединение земледельцев к движению промышленного пролетариата»[1702].

По предложению Маркса Лондонская конференция поставила перед Интернационалом еще одну задачу – вовлечение в рабочее движение женщин-работниц. Принятая резолюция рекомендовала всем федерациям Товарищества создавать на фабриках и заводах, где широко применяется женский труд, специальные секции из женщин[1703].

На Лондонской конференции и Гаагском конгрессе обсуждался и вопрос о взаимоотношении Интернационала с профессиональными союзами.

Еще в первый период деятельности Интернационала, до Парижской коммуны, в его документах было определено место профессионального движения в классовой борьбе пролетариата. Но на конференции в Лондоне делегаты-анархисты предложили свой проект организации международного рабочего движения – на основе профессиональных объединений, на принципе «административной децентрализации»; главную задачу рабочего движения они видели в обеспечении единства действий в стачечной борьбе; при этом секциям Товарищества отводилась чисто пропагандистская роль[1704]. Это было одним из первых проявлений анархо-синдикалистских идей. Понятно, что в условиях, когда требовалось четко определить роль политической организации пролетариата и ее место в освободительном движении рабочего класса, попытка анархистов поставить во главе рабочего движения профессиональные объединения вела к торжеству тред-юнионистской идеологии.

В выступлениях Маркса и его соратников на конференции и конгрессе было подчеркнуто принципиальное отличие политической организации пролетариата от всех других форм его объединения, в том числе профессиональных союзов. При всем значении деятельности профессиональных союзов, подчеркнул Маркс, успех рабочего движения в целом обеспечивает политическая организация рабочего класса[1705]. Несколько позднее Энгельс сформулировал следующее положение: профессиональные союзы не могут являться единственной организацией рабочего класса; «наряду с союзами отдельных профессий или над ними должно возникнуть общее объединение, политическая организация рабочего класса как целого»[1706].

На Лондонской конференции и Гаагском конгрессе Генеральному совету было поручено провести соответствующую подготовительную работу и создать международное объединение профессиональных союзов[1707].

Маркс и Энгельс не раз обращали внимание на то, что принятые на конгрессе в Гааге политические решения полностью соответствуют программе Союза коммунистов. В 1875 году в газете «Der Volksstaat» Маркс подчеркнул, что принципы «Манифеста Коммунистической партии» обошли «весь свет в виде программы Международного Товарищества Рабочих…»[1708].

Постановлениями Гаагского конгресса завершилась разработка общей программы Интернационала, базирующейся на принципах марксизма. Конгресс обсудил вопросы, которые, по ленинскому определению, «имеют серьезное политическое значение в силу условий момента и вследствие объективного хода общественного развития»[1709].

Отклики передовых представителей рабочего класса разных стран на постановления Гаагского конгресса свидетельствовали о понимании ими значения принятых решений. Делегат конгресса австрийский социалист Г. Шей воспринял их как победу на конгрессе научного социализма, «к которому принадлежит и наша молодая партия в Австрии». Он писал, что конгресс, «высказавшись против сектантства, против анархии и за централизацию всех сил для завоевания политической власти… указал всем рабочим партиям направление, которому они должны следовать в отдельных странах»[1710]. Португальская газета «О Pensamento Social» в передовой статье отметила, что принятие конгрессом политических решений означает «огромный шаг вперед в развитии Товарищества»[1711]. По мнению Ф.А. Зорге, представлявшего на конгрессе Североамериканскую федерацию, «Гаагский конгресс в главном недвусмысленно определил основное направление нашей дальнейшей деятельности»[1712]. Старейший пролетарский революционер И.Ф. Беккер писал в «Die Tagwacht» в связи с гаагскими решениями: «Назначением конгрессов именно является – в результате обсуждения различных точек зрения на цели и средства Товарищества – выработать коллективное мнение, действительное на данное время, сформулировать единую точку зрения, способную служить для рабочих всех стран путеводной нитью в единстве действий, благодаря которому они только и могут приобрести достаточную силу для выполнения своей всемирно-исторической миссии»[1713].

По совету Маркса Генеральный совет рекомендовал широко ознакомить членов Интернационала с решениями Лондонской конференции и Гаагского конгресса, обсудив их в местных федерациях и секциях. Обсуждение программных резолюций проходило в острой идейной борьбе, втягивало рабочих в теоретические дискуссии, давая им возможность сравнить марксистские программные положения с утопическими рецептами мелкобуржуазных социалистов, уясняя практическую бесплодность последних. Итоги обсуждения показали, что постановления конференции и конгресса одобрили передовые рабочие Германии, Австрии, Венгрии, Голландии, Дании, Чехии, США, Португалии, частично Швейцарии, Испании, Италии и Англии, нелегальные секции Франции, Русская секция Товарищества. 21 марта 1872 года Маркс с удовлетворением писал П. Лафаргу: русская «революционная молодежь идет со мной»[1714].

Пропаганде решений Гаагского конгресса были посвящены статьи в газетах многих стран. Большую роль сыграли статьи Маркса и Энгельса о Гаагском конгрессе, отчеты делегатов[1715].