«Принципы коммунизма»

Важным этапом в определении теоретических основ революционной партии пролетариата явился написанный Энгельсом проект нового программного документа Союза коммунистов – «Принципы коммунизма».

Непосредственным поводом к этому послужило обсуждение в парижских общинах Союза коммунистов проекта «Коммунистического символа веры» и выдвинутого в противовес ему проекта сторонника «истинного социализма» Мозеса Гесса. Энгельс, вновь приехавший в октябре 1847 года в Париж для организационного и идейного сплочения общин Союза и контактов с французскими демократами и социалистами, подверг на заседании окружного комитета уничтожающей критике «божественно исправленный катехизис»[596]. Гесса и тут же получил от комитета поручение составить новый документ. Так были написаны «Принципы коммунизма» (опубликованы они были только в 1914 году).

Рассматривая этот второй вариант программного документа, следует иметь в виду, что, как и первый, он был только проектом; он так же составлялся от имени организации и призван был выразить ее позицию. В связи с этим Энгельс писал Марксу: «…я надеюсь добиться того, чтобы в него не попало – за исключением некоторых, не имеющих значения мелочей – ничего такого, что противоречило бы нашим взглядам»[597].

«Принципы коммунизма» – основательная доработка проекта «Коммунистического символа веры». В этом документе вместе с вопросно-ответной формой сохранились большая часть прежних вопросов, общий характер их освещения, последовательность их постановки. Но некоторые пункты первого варианта были отброшены, а к оставленным пунктам добавлены новые. Главное же – изложение их существа – было значительно расширено и уточнено. В новом варианте документа 25 пунктов; объем его в сравнении с прежним увеличился почти вчетверо.

«Принципы коммунизма» Энгельс начал с определения, что такое коммунизм: это – «учение об условиях освобождения пролетариата»[598] (пункт 1).

Переходя к характеристике пролетариата как класса и к истории его становления (пункты 2 – 4), Энгельс обновил и расширил прежние ответы на вопросы. В ряде формулировок акцент с освещения роли буржуазии в общественном прогрессе перенесен на раскрытие объективных основ этого процесса. Дополнительно были даны фактические сведения о развитии фабричной системы, введены понятия промышленной революции и способа производства, отсутствовавшие в проекте «Коммунистического символа веры».

В «Принципы коммунизма» был внесен новый вопрос, призванный показать, чем определяется заработная плата пролетария (пункт 5). Однако к тому времени в формировавшемся экономическом учении марксизма еще не была выявлена природа прибавочной стоимости и экономический механизм эксплуатации рабочих буржуазией еще не был раскрыт. Энгельс пока исходил из мнения, что в качестве заработной платы, или «цены труда», рабочий получает в среднем «минимум, который необходим для поддержания жизни»[599].

Повторив основные формулировки проекта «Коммунистического символа веры» относительно положения и особенностей пролетариата в сравнении с предшествовавшими ему угнетенными классами, Энгельс указал на зависимость положения классов от ступени общественного развития (пункты 6 – 10).

Затем были введены три новых вопроса (пункты 11 – 13) – об общественных последствиях промышленной революции и торговых кризисов. В них Энгельс набросал картину прогрессивных исторических изменений в жизни человечества, совершавшихся под влиянием капиталистического способа производства. Страны, которые до того времени «оставались более или менее чуждыми историческому развитию», писал Энгельс, были «насильственно вырваны из своего состояния замкнутости», крупная промышленность «связала между собой все народы земли, объединила все маленькие местные рынки во всемирный рынок, подготовила всюду почву для цивилизации и прогресса»[600]. Там, где она сменила собой мануфактуру, она в огромной степени умножила богатство и силы буржуазии и «сделала ее первым классом в стране»[601]. Могущество дворянства и цехового бюргерства буржуазия сокрушала свободной конкуренцией, при которой члены общества «не равны между собой лишь постольку, поскольку не равны их капиталы»[602]. Вместе с тем, став в обществе первым классом экономически, она «провозгласила себя первым классом и в политической области. Она сделала это путем введения представительной системы, которая основана на буржуазном равенстве перед законом, на законодательном признании свободной конкуренции»[603]. Правами избирателей при таком порядке пользовались те, кто обладал известным капиталом, то есть буржуазия. Следовательно, порядок сводился к тому, что буржуа-избиратели выбирали буржуа-депутатов и те избирали буржуазное правительство.

Одновременно Энгельс показал, что промышленная революция способствует развитию пролетариата «в той же мере, как и развитию буржуазии»[604]. К тому же она «собирает буржуа и пролетариев в большие города, где всего выгоднее развивать промышленность, и этим скоплением огромных масс в одном месте внушает пролетариям сознание их силы»[605], а возрастающее давление крупной промышленности на заработную плату рабочих вызывает рост их недовольства.

Так рассмотрение реальных процессов развития экономики и общественных отношений подводило к важнейшему, ключевому выводу научного коммунизма: «промышленная революция подготовляет социальную революцию, которую произведет пролетариат»[606]. Тем самым «Принципы коммунизма» продолжали мысль, что пролетарская революция – это не волевой акт, она обусловлена экономическими причинами и происходит в силу объективных законов общественного развития, когда обстоятельства для этого созреют.

В «Принципах коммунизма» вывод о пролетарской революции облечен в более решительные выражения, чем в проекте «Коммунистического символа веры». Там вопрос о пролетарской революции на первый план не выдвигался, необходимость революции трактовалась несколько условно; указывалось, что имущие классы насильственно подавляют развитие пролетариата и тем самым «противники коммунистов усиленно работают на революцию». Далее в форме допущения делалось заключение: «Если все это, в конце концов, толкнет угнетенный пролетариат на революцию, то мы, коммунисты, будем тогда защищать дело пролетариата действием не хуже, чем сейчас словом»[607]. Эти высказывания были оставлены и в «Принципах коммунизма», однако здесь им предшествовал вывод о том, что революция подготавливается объективным ходом общественного развития, что совершить ее призван пролетариат.

Как известно, Маркс и Энгельс задолго до этого пришли к пониманию характера пролетарской революции. Энгельс еще парижским активистам Союза справедливых доказывал «необходимость насильственной революции» и, определяя тогда намерения коммунистов, специально включал в них непризнание «другого средства» осуществления их целей, «кроме насильственной демократической революции»[608]. Однако до преобразования Союза справедливых в Союз коммунистов взгляды Маркса и Энгельса на пролетарскую революцию принимались членами Союза, еще не освободившимися из-под влияния «истинного социализма», с некоторым сомнением. Поэтому при защите этих взглядов приходилось делать акцент на том, что насильственная революция явится неизбежностью лишь тогда, когда буржуазия не оставит рабочим иного выхода. Образование Союза коммунистов, пропаганда в нем идей марксизма, аргументированные выступления против «истинного социализма», с одной стороны, и явное изменение всей атмосферы общественной жизни в странах Западной Европы в течение 1847 года, назревание новой буржуазной революции, с другой стороны, революционизировали передовых рабочих и способствовали лучшему усвоению ими идеи объективной необходимости и характера пролетарской революции. Это нашло отражение в «Принципах коммунизма».

Энгельс начинал с рассмотрения общественных последствий экономических кризисов[609]. Он называл их торговыми, но лишь по терминологической традиции: по существу же речь шла об экономических кризисах во всей полноте их проявления.

Экономические кризисы, периодически сотрясавшие буржуазное общество, создавая в нем «всеобщее расстройство», рассматривались Энгельсом как прямой результат развития производства, вызванного промышленной революцией, в условиях капиталистической свободной конкуренции. Кризисы выступали как неоспоримое свидетельство того, что крупная промышленность «уже переросла свободную конкуренцию», что «конкуренция и вообще ведение промышленного производства отдельными лицами превратились для крупной промышленности в оковы, которые она должна разбить и разобьет», что крупная промышленность «делает безусловно необходимым создание совершенно новой организации общества, при которой руководство промышленным производством осуществляется не отдельными конкурирующими между собой фабрикантами, а всем обществом по твердому плану и соответственно потребностям всех членов общества»[610].

Вместе с тем, подчеркивал Энгельс, кризисы, означая переполнение рынка продукцией, показывают, что промышленность обладает способностью «бесконечного расширения производства», а потому позволяет «создать такой общественный строй, в котором всех необходимых для жизни предметов будет производиться так много, что каждый член общества будет в состоянии совершенно свободно развивать и применять все свои силы и способности»[611].

Обосновав таким образом неизбежность пролетарской революции и установления нового общественного строя, Энгельс перешел к вопросу, который не затрагивался в проекте «Коммунистического символа веры»: каков должен быть новый общественный строй (пункт 14).

Характеристику нового строя Энгельс начал с цели общественного производства, принципов его организации, со способов управления. Все отрасли производства, писал он, «будут вестись в общественных интересах, по общественному плану и при участии всех членов общества». С учетом этого новый общественный строй рисовался как свободная ассоциация тружеников, основой которой будет «общее пользование всеми орудиями производства и распределение продуктов по общему соглашению», «так называемая общность имущества»[612], которая, как добавлял Энгельс, сменяет собой частную собственность и обусловленную ею конкуренцию.

Эта характеристика коммунистического строя в последующих пунктах «Принципов коммунизма» была развернута. Здесь же Энгельс обращал внимание главным образом на ликвидацию при новом общественном строе частной собственности, которая стала препятствием для общественного развития. «Уничтожение частной собственности, – подчеркнул Энгельс, – даже является самым кратким и наиболее обобщающим выражением того преобразования всего общественного строя, которое стало необходимым вследствие развития промышленности. Поэтому коммунисты вполне правильно выдвигают главным своим требованием уничтожение частной собственности»[613].

Далее Энгельс, используя аргументы из книги Маркса «Нищета философии», разъяснял, что возможность уничтожения частной собственности исторически сложилась только при господстве буржуазии (пункт 15). Отношения собственности должны приводиться в соответствие с развившимися производительными силами. Пока нельзя производить продукты в размерах, достаточных для покрытия потребностей всех людей и для дальнейшего развития производительных сил, до тех пор существуют «господствующий класс, распоряжающийся производительными силами общества, и другой класс – бедный и угнетенный. Каковы эти классы, это зависит от ступени развития производства»[614]. Но возникшие при капитализме могучие производительные силы уже «переросли частную собственность и буржуа», а потому «теперь уничтожение частной собственности стало не только возможным, но даже совершенно необходимым»[615].

Вместе с тем Энгельс отмечал, что невозможно сразу значительно увеличить производительные силы, ввиду чего «революция пролетариата сможет только постепенно преобразовать нынешнее общество и только тогда уничтожит частную собственность, когда будет создана необходимая для этого масса средств производства»[616] (пункт 17).

Ответ на вопрос о ходе пролетарской революции (пункт 18) начинался следующим положением: «Прежде всего, она создаст демократический строй и тем самым, прямо или косвенно, политическое господство пролетариата»[617]. Эта формулировка в «Принципы коммунизма» была перенесена из статьи «Коммунисты и Карл Гейнцен». Нашло здесь отражение и другое положение, выдвинутое в той же статье: господство пролетариата будет достигнуто прямо там, где пролетариат уже составляет большинство народа, и косвенно – там, «где большинство народа состоит не только из пролетариев, но также из мелких крестьян и городских мелких буржуа, которые… в осуществлении всех своих политических интересов все более зависят от пролетариата и потому вскоре должны будут присоединиться к его требованиям»[618].

При этом, по мысли Энгельса, демократия, выражающая политическое господство пролетариата, для того и необходима, чтобы ею «воспользоваться немедленно, как средством для проведения широких мероприятий, непосредственно посягающих на частную собственность и обеспечивающих существование пролетариата»[619].

Энгельс сделал набросок и самой программы таких мероприятий. В нее вошло то, что уже содержалось в проекте «Коммунистического символа веры» и во многом было предложено предшественниками Маркса и Энгельса. Но имевшиеся в проекте три пункта были теперь детализированы и развернуты в двенадцать; кроме того, в отличие от своих предшественников-утопистов Энгельс трактовал намечаемые революционные мероприятия не как осуществление собственно коммунизма, а как преобразования переходного характера, программу деятельности демократического государства, осуществляющего господство пролетариата и приводящего общество к коммунизму.

В «Принципах коммунизма» (пункт 19) был поставлен и отрицательно решен вопрос о возможности пролетарской революции в одной стране, рассмотренный аналогично ранее – во второй из «Эльберфельдских речей» Энгельса и в «Немецкой идеологии»[620].

Обосновывалось это тем, что общественное развитие основных буржуазных стран в значительной мере выравнено крупной промышленностью, превратившей буржуазию и пролетариат в решающие классы общества, и что эти страны уже прочно связаны крупной промышленностью и мировым рынком в относительно цельный организм. Энгельс, хотя и ставил развертывание пролетарской революции в каждой из стран в зависимость от их особенностей, находил, что революция произойдет в них более или менее одновременно. «Она есть всемирная революция и будет поэтому иметь всемирную арену»[621], – писал он.

В «Принципах коммунизма» (пункт 20) дана обобщенная характеристика коммунистического общества, возникающего в результате окончательного устранения частной собственности: «Всеобщая ассоциация всех членов общества в целях совместной и планомерной эксплуатации производительных сил; развитие производства в такой степени, чтобы оно удовлетворяло потребности всех; ликвидация такого положения, когда потребности одних людей удовлетворяются за счет других; полное уничтожение классов и противоположностей между ними; всестороннее развитие способностей всех членов общества путем устранения прежнего разделения труда, путем производственного воспитания, смены родов деятельности, участия всех в пользовании благами, которые производятся всеми же, и, наконец, путем слияния города с деревней – вот главнейшие результаты ликвидации частной собственности»[622].

Столь обстоятельная характеристика общества будущего дана здесь впервые, хотя отдельные ее элементы были выработаны ранее. Она явилась существенным вкладом в разработку теории научного коммунизма.

Давая определение коммунизма, Энгельс остановился на важной проблеме удовлетворения потребностей людей в новом обществе. Он указал, что избыток производства, превышающий ближайшие потребности общества, будет «вызывать новые потребности и одновременно создавать средства для их удовлетворения»[623]. Не сиротский, казарменный коммунизм, а общество всеобщего изобилия и удовлетворения многообразных разумных потребностей людей; вместе с тем не безудержное потребительство, а всесторонний расцвет личности – вот на что нацеливала программа коммунистов. Коммунистическое общество «предполагает людей со всесторонне развитыми способностями, людей, способных ориентироваться во всей системе производства»[624]. Оно даст им возможность «всесторонне применять свои всесторонне развитые способности»[625]. Ведение производства силами всего общества, писал Энгельс, «будет нуждаться в совершенно новых людях и создаст их»[626].

Оставив в основном без изменений то, что в проекте «Коммунистического символа веры» было сказано относительно семьи, национальностей и религии, Энгельс сделал некоторые новые разъяснения лишь относительно семьи и брака (пункты 21 – 23). Устранение частной собственности и общественное воспитание детей уничтожат, утверждал он, «обе основы современного брака, связанные с частной собственностью, – зависимость жены от мужа и детей от родителей»[627]. Энгельс отверг вздорные измышления о стремлении коммунистов наряду с общностью имущества ввести общность жен. Повод для таких обвинений давал Вейтлинг, утверждавший, будто общность жен, как и воровство, поможет скорее разрушить старое общество. От подобных взглядов надо было отмежеваться. Поэтому Энгельс писал, что в ходе революции будет уничтожена зависимость жены от мужа. На вопли же «высоконравственных мещан» относительно коммунистической общности жен он ответил: «Общность жен представляет собою явление, целиком принадлежащее буржуазному обществу и в полном объеме существующее в настоящее время в виде проституции. Но проституция основана на частной собственности и исчезнет вместе с ней. Следовательно, коммунистическая организация вместо того, чтобы вводить общность жен, наоборот, уничтожит ее»[628].

В заключение Энгельс рассмотрел еще две проблемы (пункты 24 и 25), интересовавшие деятелей Союза коммунистов: об отличии коммунистов от социалистов и об отношении коммунистов к остальным политическим партиям[629]. Они касались определения тактики коммунистов на этапе борьбы за пролетарскую революцию. Выделяя три различные категории социалистов: реакционных (стремящихся восстановить феодальное и патриархальное общество), буржуазных (защищающих тот строй, который коммунисты желают разрушить) и демократических (являющихся попутчиками коммунистов в достижении близких целей, связанных с устранением бедствий современного общества), Энгельс указал на необходимость решительной борьбы с первыми и вторыми и на возможность соглашений для совместных действий с третьими, не исключающих обсуждения разногласий с ними, критики их взглядов и действий. По существу, на тех же принципах предлагалось коммунистам строить отношения и с остальными политическими партиями.

Особое внимание Энгельс проявил к условиям революционного движения в странах, где буржуазия еще не была у власти, в частности в Германии. «…В борьбе либеральной буржуазии с правительствами, – писал он, – коммунисты должны быть всегда на стороне первой, остерегаясь, однако, того самообмана, в который впадает буржуазия, и не доверяя ее соблазнительным заверениям о тех благодетельных последствиях, которые якобы повлечет за собой для пролетариата победа буржуазии»[630]. Торжество буржуазной демократии в известной мере облегчит коммунистам распространение их идей, а тем самым и «объединение пролетариата в тесно сплоченный, готовый к борьбе и организованный класс»[631].

Оценивая «Принципы коммунизма» как второй проект программного выступления марксизма, следует отметить, что это был уже не набросок, а предварительный вариант подготовляемого партийного документа. Он представлял собой значительную часть окончательного текста, намечал общую схему расположения материала. Решения по большинству вопросов и целые формулировки позже перешли отсюда в «Манифест Коммунистической партии».

Рассмотрение проблем в «Принципах коммунизма» в сравнении с проектом «Коммунистического символа веры» отличается большей обстоятельностью и идейной зрелостью. Научный коммунизм выглядит здесь как цельная, многосторонняя и обоснованная система, противостоящая ненаучным, утопическим построениям, а также всем учениям, концепциям, идеям, направленным на защиту буржуазного или феодального строя.

Достоинством «Принципов коммунизма» явилось то, что в них были в развернутом виде выражены и обоснованы общее мировоззрение коммунистов, их отношение к основным проблемам социальной действительности, позиция в классовой борьбе в качестве выразителей интересов пролетариата, представления о будущем, а также освещены партийные задачи коммунистов, принципы и направления их деятельности, их стратегия и тактика как особой партии, партийное отношение ко всем политическим силам того времени.

Энгельс довел подготовку программного документа Союза коммунистов до этапа завершения, однако рассматривал «Принципы коммунизма» лишь как проект, который нуждался в значительной доработке. Придавая значение на подготовительной стадии главным образом содержанию, Энгельс еще не занимался его формой. В письме Марксу он с присущей ему скромностью заметил, что подготовленный проект «написан… ужасно плохо, наспех отредактирован»[632]. Но даже в неотредактированном до конца виде «Принципы коммунизма» давали блестящие образцы выражения мыслей, точные, яркие и сильные формулировки. Окончательная доработка текста во многом зависела от выбора формы программного документа. К этому Маркс и Энгельс приступили после того, как его основное содержание было выяснено.

От формы программы в немалой мере зависела ее действенность. Поэтому Маркс и Энгельс подошли с чрезвычайно высокими требованиями как к содержанию программного выступления партии, так и к его форме. «Подумай над „Символом веры“, – обращался к Марксу Энгельс. – Я считаю, что лучше всего было бы отбросить форму катехизиса и назвать эту вещь „Коммунистическим манифестом“. Ведь в нем придется в той или иной мере осветить историю вопроса, для чего теперешняя форма совершенно не подходит»[633]. Маркс согласился с мнением Энгельса и в отношении формы, и в отношении названия будущего документа.

Так завершилась предварительная работа по подготовке «Коммунистического манифеста». Ее проделал Энгельс, опираясь на достигнутые к тому времени результаты совместной с Марксом теоретической работы. На заключительном этапе над «Манифестом» трудились сначала вместе Маркс и Энгельс, затем – один Маркс.