Выдвижение идей пролетарского мировоззрения

«Святое семейство» – по преимуществу философский труд, в котором получили дальнейшую разработку важные элементы материалистического понимания истории, положения материалистической диалектики; здесь осуществлен первый опыт диалектико-материалистического освещения истории философской мысли. В этом труде Маркс и Энгельс указали на действительное соотношение философских идей и общественной практики. Они отметили, что «философия должна с небес спекуляции спуститься в глубину человеческой нужды»[301], где «место свободы договаривающейся стороны заняло принуждение»[302]. Принуждению классового общества Маркс и Энгельс противопоставили идеал подлинной, действительной свободы трудящихся масс, основанной на их освобождении от оков строя частной собственности, и указали на условия ее осуществления путем революционного ниспровержения капитализма и установления социализма.

Основоположники марксизма дали определение исторического процесса как целенаправленной деятельности людей, вплотную подошли к научному пониманию роли народных масс и личности в истории. «Вместе с основательностью исторического действия, – указал Маркс, – будет, следовательно, расти и объем массы, делом которой оно является»[303].

Выдвигая качественно новое представление о роли философии и месте человека в историческом процессе, Маркс и Энгельс активность философии связывают с революционным движением рабочего класса, который призван осуществить коренное преобразование общества под знаменем новой революционной теории.

«Святое семейство» содержит социально-экономическое обоснование освободительной роли пролетариата. Диалектика истории такова, что пролетариат «вынужден упразднить самого себя, а тем самым и обусловливающую его противоположность – частную собственность, – делающую его пролетариатом»[304]. Тем самым, отмечал Маркс, «пролетариат приводит в исполнение приговор, который наемный труд выносит самому себе, производя чужое богатство и собственную нищету. Одержав победу, пролетариат никоим образом не становится абсолютной стороной общества, ибо он одерживает победу, только упраздняя самого себя и свою противоположность»[305]. Ленин отметил, что в «Святом семействе» содержится «почти уже сложившийся взгляд Маркса на революционную роль пролетариата»[306].

Рассматривая реальную действительность, опираясь на материалистический принцип, Маркс и Энгельс приходят к выводу о том, что основание общественных отношений буржуазного общества находится в «гражданском обществе», которое они понимают как совокупность материальных отношений людей при господстве частной собственности. Именно гражданское общество является той почвой, на которой произрастают идеи, зиждется государство и т.п. Государство – не надклассовая сила, как идеалистически изображали его младогегельянцы, а порождение гражданского общества, реальное выражение царящих в нем общественных отношений. Действительным движущим мотивом исторической деятельности людей является «интерес» и, прежде всего, интерес материальный. «„Идея“ неизменно посрамляла себя, как только она отделялась от „интереса“»[307], – отметили Маркс и Энгельс.

Критикуя проистекающую из идеалистического мировоззрения абстрактность социально-политических требований младогегельянцев, чей радикализм в политической области не шел дальше провозглашения расплывчатых прав и свобод личности, которая с упразднением феодальных отношений будто бы освободится от всякого угнетения, Маркс и Энгельс этим отвлеченным рассуждениям противопоставили политический реализм и классовое чутье трудящихся масс. «Массовые коммунистические рабочие», писали они, которые согласно младогегельянской концепции общественного процесса попадают в разряд противников прогресса и составляют элемент «слепой толпы», на деле хорошо разбираются в конкретных жизненных явлениях. «Они очень болезненно ощущают различие между бытием и мышлением, между сознанием и жизнью. Они знают, что собственность, капитал, деньги, наемный труд и тому подобное представляют собой далеко не призраки воображения, а весьма практические, весьма конкретные продукты самоотчуждения рабочих и что поэтому они должны быть упразднены тоже практическим и конкретным образом…»[308]

В «Святом семействе» выделяется дальнейший анализ соотношения и противоборства диалектических противоположностей, осуществленный применительно к буржуазному обществу. «Пролетариат и богатство, – указал Маркс, – это противоположности. Как таковые, они образуют некое единое целое»[309]. Но мало констатировать единство этих двух сторон; суть проблемы заключается в том, чтобы определить не только целое, но и то конкретное положение, которое «каждый из этих двух элементов занимает внутри противоположности»[310]. И Маркс раскрывает свое понимание природы и сущности диалектического противоречия на примере противоположности пролетариата и буржуазии. Последняя, являясь носителем принципа частной собственности, «вынуждена сохранять свое собственное существование, а тем самым и существование своей противоположности – пролетариата. Это – положительная сторона антагонизма, удовлетворенная в себе самой частная собственность»[311]. В противоположность буржуазии пролетариат стремится уничтожить частную собственность, а тем самым и буржуазию, и самого себя, как лишенный собственности класс. Поэтому в системе капитализма, в рамках единства противоположностей пролетариат – это «отрицательная сторона антагонизма, его беспокойство внутри него самого, упраздненная и упраздняющая себя частная собственность»[312].

Новые плодотворные мысли и соображения были высказаны в «Святом семействе» относительно соотношения идей, теории и человеческой деятельности, общественной практики. Идеи сами по себе, вопреки гегелевским и младогегельянским воззрениям, «никогда не могут выводить за пределы старого мирового порядка: во всех случаях они могут выводить только за пределы идей старого мирового порядка, – отметил Маркс. – Идеи вообще ничего не могут осуществить. Для осуществления идей требуются люди, которые должны употребить практическую силу»[313].

В «Святом семействе» Маркс и Энгельс впервые представили историю философии как историю борьбы двух основных направлений – материализма и идеализма: французское Просвещение и материализм XVIII века философски отразили протест общества против феодализма и религии; английский материализм XVII века, равно как и материализм французских энциклопедистов, вытекал из успехов передового естествознания своего времени. Из учений, выдвинутых передовыми мыслителями этих веков, ясно видна связь материализма с идеями социализма и коммунизма: «Как картезианский материализм вливается в естествознание в собственном смысле слова, так другое направление французского материализма вливается непосредственно в социализм и коммунизм»[314]. Маркс показал, что утопический социализм конца XVIII – начала XIX века исходит из философского материализма. На этой основе он сделал вывод: материалистическая философия представляет собой не что иное, «как учение реального гуманизма и …логическую основу коммунизма»[315].

В «Святом семействе» содержится ряд идей, важных для формирования исторического материализма и экономического учения марксизма. Здесь выдвинуто положение о том, что ключ к истолкованию истории следует искать в «грубо материальном производстве», именно оно является основой развития общества. Это положение подводило к пониманию материального производства в качестве основы общественных отношений.

В более ранних произведениях Маркса и Энгельса подвергнут критике общественный строй, основанный на частной собственности, однако там еще нет представления о капитализме как специфическом способе производства. В «Святом семействе» они к этому понятию подходят. Критикуя младогегельянцев за отрыв истории от естествознания и материального производства, Маркс и Энгельс указали, что для понимания любого исторического периода нужно исследовать отношения производства, необходимо знание «непосредственного способа производства самой жизни»[316]. Это положение послужило методологической основой для анализа капиталистического общества.

Некоторые проблемы политической экономии в «Святом семействе» Маркс рассмотрел в связи с разбором книги Прудона «Что такое собственность?», с разнузданной критикой которой выступил Э. Бауэр. Маркс берет под защиту это сочинение Прудона, которое младогегельянцы старались опорочить с помощью произвольного перевода и тенденциозных комментариев. Он обращает внимание на то, что сочинение, определенно направленное против системы буржуазной частной собственности, младогегельянцы представили как требование всего лишь отмены неопределенных привилегий. «Тон Маркса по отношению к Прудону, – отметил впоследствии Ленин, – очень хвалебный»[317].

Достоинство указанной книги Прудона, с которой тот выступил в 1840 году, Маркс видит в том, что Прудон попытался охарактеризовать сущность частной собственности, подверг «частную собственность критическому исследованию, и притом – первому решительному, беспощадному…»[318]. Буржуазная политическая экономия, по существу, уклонилась от анализа частной собственности, объявляя ее вечной и разумной категорией. Прудон же, критически исследуя частную собственность, отмечает Маркс, совершает большой научный прогресс, который «революционизирует политическую экономию и впервые делает возможной действительную науку политической экономии»[319].

Маркс отрицательно настроен ко всем буржуазным экономистам (ученым представителям богатства, как он их называет), ибо они несерьезно отнеслись к бесчеловечной сущности буржуазных экономических отношений. Всем буржуазным экономистам противопоставляется фигура Прудона, который в отличие от них «отнесся серьезно к человеческой видимости экономических отношений» и обнажил их «бесчеловечную действительность»[320]. Маркс отмечает: «Прудон не только пишет в интересах пролетариев: он сам пролетарий, ouvrier. Его произведение есть научный манифест французского пролетариата…»[321]

Разумеется, такая оценка превышает действительные заслуги Прудона как теоретика рабочего движения, не только если исходить из целостной характеристики его эволюции, но даже при рассмотрении одной лишь его книги «Что такое собственность?». Осуждая частную собственность, Прудон не менее резко выступал против коммунизма, был убежденным мелкобуржуазным противником коммунистической революции. Конечно же, назвать сочинение, содержащее открытые высказывания против коммунизма, манифестом пролетариев Маркс и Энгельс могли только вследствие того, что у них еще не сложились окончательно и твердо научные представления о коммунизме; они не видели еще с полной ясностью, что взгляд Прудона на частную собственность обусловлен его мелкобуржуазной позицией и совершенно несовместим с подлинно коммунистическими целями пролетариата. Впоследствии, анализируя практическую и теоретическую деятельность Прудона, Маркс покажет реакционный утопизм прудоновских взглядов, существенно расширит и углубит те критические оговорки, которые сделаны в отношении Прудона в «Святом семействе». Но уже в этой книге взгляды Маркса на собственность отличались от взглядов Прудона: тот не видел капиталистических тенденций мелкой собственности, осуждал фактически лишь злоупотребление собственностью, не отвергая ее частной основы; Маркс же доводит критику частной собственности до полного ее отрицания.

Разбирая прудоновский принцип «равного владения», Маркс высказывает плодотворную мысль: «Представление о „равном владении“ есть политико-экономическое, следовательно – все еще отчужденное выражение того положения, что предмет, как бытие для человека, как предметное бытие человека, есть в то же время наличное бытие человека для другого человека, его человеческое отношение к другому человеку, общественное отношение человека к человеку»[322]. Ленин находил это место в высшей степени характерным, ибо оно «показывает, как Маркс подходит к основной идее всей своей „системы“… – именно к идее общественных отношений производства»[323].

Отношения собственности – развивающиеся отношения. Та их форма, которая прежде представлялась целесообразной и разумной, в известном смысле идеальной, в дальнейшем может уже не соответствовать новым условиям производства и обязательно претерпевает необходимые изменения. Этого существенного момента как раз и не понимала буржуазная политическая экономия. «Политическая экономия, – говорится в „Святом семействе“, – принимающая отношения частной собственности за человеческие и разумные, непрерывно впадает в противоречие со своей основной предпосылкой – частной собственностью, в противоречие, подобное тому, в которое впадает теолог, когда он, постоянно истолковывая религиозные представления на человеческий лад, тем самым беспрестанно грешит против своей основной предпосылки – сверхчеловечности религии. Так в политической экономии заработная плата вначале выступает как причитающаяся труду пропорциональная доля в продукте. Заработная плата и прибыль на капитал стоят друг к другу в самых дружественных, взаимно благоприятствующих, по видимости в самых что ни на есть человечных отношениях. Впоследствии же оказывается, что отношения эти – самые наивраждебные, что заработная плата находится в обратном отношении к прибыли на капитал»[324].

Если в предыдущих своих произведениях Маркс и Энгельс еще фактически отрицают или игнорируют трудовую теорию стоимости А. Смита и Д. Рикардо, то в «Святом семействе» намечается уже определенный поворот. Маркс пользуется категорией издержек производства. Например, он говорит, что «рабочее время, которое нужно затратить на производство какого-нибудь предмета, принадлежит к издержкам производства этого предмета, что издержки производства какого-нибудь предмета и составляют то, чего он стоит, т.е. то, за что он может быть продан, если исключить влияние конкуренции…»[325]. Он считает разумным определение стоимости издержками производства и общественной полезностью вещи[326]. Здесь налицо некоторое смешение научных взглядов, высказанных Смитом и Рикардо, с вульгарными, субъективистскими концепциями стоимости, которые выдвигались другими буржуазными экономистами. Но в целом Маркс нащупал уже главное и начинает осваивать трудовую теорию стоимости. Имея в виду совокупность его высказываний, Ленин сделал вывод о том, что в «Святом семействе» «Маркс подходит к теории трудовой стоимости»[327].

Таким образом, это произведение содержало ряд новых идей, послуживших в дальнейшем разработке методологии марксистской политической экономии, постановке коренных экономических проблем.

Книга «Святое семейство» явилась важной вехой в формировании марксизма. Сами Маркс и Энгельс придавали большое значение своему первому совместному труду и настолько высоко его ценили (отчасти в силу молодого задора), что незадолго до опубликования книги Маркс писал: в ней «имеет значение каждое слово»[328]. Несмотря на переходный характер этого произведения и пока еще значительное влияние Фейербаха, в нем, как отмечал Ленин, «заложены основы»[329] научного мировоззрения.

Книга «Святое семейство, или Критика критической критики» вышла в свет во Франкфурте-на-Майне в конце февраля 1845 года и вызвала широкий отклик в немецкой прессе. Рецензия в радикальной «Mannheimer Abendzeitung» 25 марта 1845 года приветствовала публикацию книги и оценивала ее как глубокое и сильное произведение Маркса и Энгельса. Либеральная «K?lnische Zeitung» в номере от 14 апреля 1845 года признавала большие знания, силу диалектических суждений и доказательств Маркса и Энгельса, действенность их критики младогегельянской философии, но отмечала «одностороннее пристрастие» книги, которая отвергает предложения о социальных реформах, как «полумеры» и «сентиментальность». Реакционная кёльнская газета «Rheinischer Beobachter» в номере от 5 июня 1845 года обратила внимание на связь в «Святом семействе» материализма с коммунистическими воззрениями: среди тех, кто пытается «царство идей» заменить «живой действительностью и обрести в чувственности полную истину», иронизировала газета, «оказался и коммунизм, привлекший к себе внимание обещанием вновь восстановить в своих правах чувственность и, соблюдая меру высокой справедливости, наделить каждого и поровну земным счастьем и благополучием». Орган берлинских гегельянцев «Ежегодник научной критики» в № 57 за 1845 год отметил «резкое столкновение» между материалистами и младогегельянцами: «Эта борьба проходит через всю книгу». Консервативная аугсбургская «Allgemeine Zeitung» 8 апреля 1845 года писала, что при чтении книги «глубокое возмущение должно охватить каждого немца, который любит свой народ и свято придерживается христианской веры», так как в ней «каждая строчка проповедует мятеж… против государства, церкви, семьи, законности, религии и собственности… и выступает самый радикальный, самый неприкрытый коммунизм».

Таким образом, «Святое семейство» привлекло внимание самых различных общественных кругов Германии.