«Революции – локомотивы истории»

Прежде всего углубились и получили дальнейшее развитие взгляды Маркса и Энгельса на роль революции в общественной жизни, их закономерности. Значение социальных революций как рычага, посредством которого происходит смена общественно-экономических формаций, было выяснено основоположниками марксизма еще в середине 40-х годов. Теперь же была подчеркнута роль революций как могучих ускорителей исторического развития, приводящих к коренным и быстрым переменам во всех общественных сферах, в том числе в сознании широких масс, целых классов. В «Классовой борьбе во Франции» Маркс облек эту мысль в чеканную формулу: «Революции – локомотивы истории»[879]. Он писал относительно французской революции 1848 года: «… в этом вихре движения, в этом мучительном и беспокойном ходе истории, в этом драматическом приливе и отливе революционных страстей, надежд и разочарований различные классы французского общества должны были исчислять неделями периоды своего развития, ранее исчислявшиеся полустолетиями»[880]. Энгельс назвал революцию «могучим двигателем общественного и политического прогресса», заставляющим нацию «за какой-нибудь пятилетний срок проделать путь, который в обычных условиях она не совершила бы и в течение столетия»[881].

Маркс и Энгельс уяснили те важные изменения, которые революционное движение претерпело в середине XIX века по сравнению с предшествующими буржуазными революциями, прежде всего с французской конца XVIII века. Аналитическое сопоставление революционного движения в XVIII и XIX веках было начато основоположниками марксизма еще в 1848 году на страницах «Новой Рейнской газеты». Теперь они резюмировали и углубили свои выводы на основе уроков не только немецкого, но и общеевропейского революционного движения. В наиболее обобщенной форме это было сделано Марксом в его работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», где он впервые выдвинул и обосновал тезис о двух линиях в развитии буржуазной революции – восходящей и нисходящей. Примером первой, указал он, явился ход революционных событий во Франции в конце XVIII века, примером второй – французская революция 1848 года, которая оказалась «втянутой в это попятное движение еще прежде, чем была убрана последняя февральская баррикада и установлена первая революционная власть»[882]. Такое развитие Маркс считал типичным для обстановки, сложившейся в середине XIX века во многих европейских странах, когда буржуазия превращалась в антинародную силу, а пролетариат еще недостаточно окреп, чтобы воспрепятствовать попятному движению революции.

Опираясь на сделанные еще в ходе самой революции наблюдения, основоположники марксизма пришли к заключению, что буржуазия в целом начинала играть контрреволюционную роль не только там, где пролетариат противостоял ей непосредственно (как во Франции и Англии), но во многих случаях и там, где революционные действия рабочего класса и народных масс были направлены против феодальных устоев (как в Германии, Австрии, Пьемонте). Страх буржуа перед революционными массами оказывался сильнее стремления устранить путы, сковывавшие развитие капитализма. Буржуазия, таким образом, не только утрачивала способность к завершению буржуазно-демократических преобразований революционным путем, но и в значительной мере сама превращалась в препятствие для радикального осуществления этих преобразований. С этой задачей не могла справиться и мелкая буржуазия, обнаружившая в 1848 – 1849 годах свою слабость. В создавшихся условиях доведение до конца буржуазно-демократической революции ложилось на плечи самого революционного класса общества – пролетариата. Ему предстояло стать не только активным участником этой революции, но и ее ведущей силой. История ставила его в центр революционного движения уже на стадии борьбы с пережитками феодализма. В рабочем классе, по выражению Маркса, все больше «сосредоточиваются революционные интересы общества»[883], и не только в том смысле, что этому классу предстоит в будущем совершить переход к коммунизму, но также в том, что только он и может довершить демократические преобразования.

Этот вывод явился существенной конкретизацией марксистского учения о всемирно-исторической миссии рабочего класса. Программа революционных преобразований, которую ему предстояло осуществить, оказалась и шире, и сложнее. Прежде чем ниспровергнуть капиталистический строй и приступить к созданию коммунистического общества, рабочий класс должен расчистить пути к этому, устранив такие преграды, как остатки феодальных отношений.