Прудонизм

Истоки прудонизма как идейного течения в рабочем движении восходят к 1848 – 1851 годам, когда взгляды Прудона получили широкое распространение во Франции и ряде других стран. Энгельс прямо указал на это время как на исходный момент формирования прудонизма[1471]. Популярности идей Прудона способствовали разочарование французских рабочих после революции 1848 – 1849 годов в социальных проектах прежних домарксовских учений мелкобуржуазного утопического социализма, особенно социализма луи-блановского толка; несостоятельность мелкобуржуазного политического радикализма; недостаточная зрелость самого рабочего движения; значительный удельный вес в структуре рабочего класса ремесленников, рабочих небольших мастерских и т.п.; банкротство политики социальной демагогии бонапартизма. Поведение Прудона во время революции (защита июньских повстанцев, интересов народа в издаваемых им газетах, тюремное заключение) также способствовало росту его популярности, тем более что прудоновский план социальной революции («социальной ликвидации») в более или менее завершенном виде был обнародован лишь в 1851 году и в целом избежал проверки его состоятельности практикой.

Документом самого рабочего движения, в котором нашла отражение прудонистская социальная программа (свобода труда, кредит, солидарность), явился так называемый «Манифест шестидесяти». Он представлял собой предвыборную программу, с которой парижские рабочие выступили во время дополнительных выборов в Законодательный корпус Франции в 1864 году. Однако авторы этого документа, несмотря на соглашательство по отношению к буржуазии, отходили от проповедуемого Прудоном воздержания от политической борьбы. Судя по «Манифесту», казалось, что объективные условия классовой борьбы подвели французских пролетариев к пониманию необходимости сочетания борьбы за социальное переустройство общества с борьбой за демократию: они требовали проведения ряда буржуазно-демократических реформ (свобода печати и собраний, отделение церкви от государства, местное самоуправление), выдвинули своего кандидата в Законодательный корпус, рабочего-гравера А. Толена, считая, что защищать интересы рабочих в Законодательном корпусе должны их собственные представители. Политические идеи (протест против угнетения народов и др.) были выражены и в обращении «Рабочие Франции своим английским братьям». Все это шло вразрез с прудоновской теорией «социальной ликвидации», с его анархистскими взглядами.

«Манифест шестидесяти» послужил Прудону поводом обратиться непосредственно к самим рабочим, и свое намерение он осуществил в книге «О политической способности рабочего класса» (1865). Опыт истекших десятилетий убедил Прудона в том, что буржуазия (и крупная, и мелкая), деградировав морально, утратила историческую инициативу. Дело преобразования социальных отношений он передавал теперь в руки рабочего класса, признав тем самым, хотя и в ограниченных пределах, его историческую миссию. Осуществление социальных преобразований Прудон связывал с ростом самосознания пролетариата, его солидарности. Рабочие могли якобы мирным путем преобразовать общество на принципах равенства (эгалитаризма), справедливости и взаимности (мютюэлизма). Рабочим надлежало создавать на принципе «взаимных услуг» ассоциации (при этом Прудон решительно отмежевывался как от идеи коммунистической ассоциации, так и от буржуазных акционерных обществ), в которых нашла бы практическое воплощение полная свобода каждого индивида и полное равенство между ними. По-прежнему Прудон ратовал за классовый мир и уравнение положения буржуазии и пролетариата в результате «социальной ликвидации»[1472].

Книга Прудона повлияла на формирование взглядов той группы парижских рабочих (впоследствии получившей наименование «правых» или «правоверных» прудонистов), которая сыграла активную роль в основании Интернационала. Именно она на первом же конгрессе Товарищества в Женеве в 1866 году выступила с программой (так называемый «Мемуар»), существенно отличавшейся от исходивших от нее же «Манифеста шестидесяти» и обращения «Рабочие Франции своим английским братьям». Этот «Мемуар» явился по существу программным документом прудонизма. К нему вполне относится оценка Энгельса: «Хотя прудонисты были во Франции всего лишь маленькой сектой среди рабочих, тем не менее только они одни имели определенно сформулированную программу и могли во время Коммуны взять на себя руководство в экономической области»[1473].

В «Мемуаре» в полном соответствии с последней книгой Прудона отрицалась любая политическая деятельность рабочих в рамках современного им социально-политического строя; тем самым прудонисты отказались даже от крайне ограниченных и непоследовательных требований двух предыдущих собственных документов. В области социально-экономической выдвигалась мютюэлистская программа: отмена процента, взаимный обмен услугами, даровой кредит, кооперация, равенство прав, отказ от стачек и создания профессиональных союзов, осуждение женского труда в промышленности, реформа профессионального образования, введение статистики[1474].

Мелкобуржуазный характер прудонизма проявлялся в признании частной собственности на орудия и средства производства и мелкой земельной собственности как якобы необходимого условия гарантии свободы личности. Ему был свойствен и нигилизм в национальном вопросе, пренебрежительное отношение к судьбе других народов. Прудонисты признавали необходимость для пролетариата собственной экономической науки, чтобы дать научное обоснование его интересам, но их теоретические выводы и практические рецепты, заимствованные у Прудона и выдаваемые за достижения новой, разработанной ими политической экономии, уводили рабочих от классовой борьбы, революционного действия, заражали реформистскими иллюзиями, мешали идейному росту рабочего движения.

Таким образом, если Прудону и принадлежит в какой-то мере заслуга в пробуждении классового самосознания французских пролетариев, то она же и перечеркивается тем обстоятельством, что именно взгляды Прудона, особенно его последняя книга, прямые ссылки на которую содержатся в «Мемуаре», побуждали рабочих отойти даже от тех позиций, на которые они были приведены стихийным развитием самого рабочего движения.

Превращение воззрений Прудона в идейное течение неизбежно сопровождалось трансформацией его первоначальных положений. Так, взгляды Прудона оказали большое влияние на швейцарских и бельгийских рабочих; во Франции воздействие его идей прослеживается на рабочих-бланкистах и радикальном студенчестве. Но в этих кругах, так же как среди бельгийцев и швейцарцев, рабочих Лиона и Руана, распространение прудонистских идей носило все же ограниченный характер, ибо ему противостояли сами объективные условия, уроки классовой борьбы, которые по мере формирования классового самосознания подводили пролетариев к пониманию подлинных задач рабочего движения. Кроме того, в Париже имелись значительные слои рабочего класса, которых не коснулось влияние «правоверных прудонистов»; в Интернационале, в рабочем движении Франции в конце 60-х годов, а затем и в Парижской коммуне они сыграли главную роль.

Идейная борьба с прудонизмом развернулась на первых же конгрессах Товарищества. Маркс видел в ней одну из первоочередных задач Интернационала: «Я считаю чрезвычайно важным освободить французов от тех ложных воззрений, во власти которых они находятся благодаря Прудону с его идеализацией мелкой буржуазии»[1475]. Программа, которую прудонисты пытались навязать Международному товариществу рабочих, была опасна тем, что, содержа круг конкретных требований, она привлекала идейно незрелых рабочих иллюзией их осуществимости, мирного решения острых социальных проблем.