Всемирно-историческая миссия пролетариата

«Коммунистический манифест» всесторонне раскрывал черты и общественное положение пролетариата как класса, антагонистичного буржуазии, выявлял природу его революционности. «Жизненные условия старого общества, – писали Маркс и Энгельс, – уже уничтожены в жизненных условиях пролетариата. У пролетария нет собственности; его отношение к жене и детям не имеет более ничего общего с буржуазными семейными отношениями; современный промышленный труд, современное иго капитала, одинаковое как в Англии, так и во Франции, как в Америке, так и в Германии, стерли с него всякий национальный характер. Законы, мораль, религия – все это для него не более как буржуазные предрассудки, за которыми скрываются буржуазные интересы»[686].

В «Манифесте» указан также ряд других особенностей, присущих пролетариату как классу. Рабочие «только тогда и могут существовать, когда находят работу, а находят ее лишь до тех пор, пока их труд увеличивает капитал». Они вынуждены «продавать себя поштучно» и «представляют собой такой же товар, как и всякий другой предмет торговли». Они становятся «простым придатком машины», «лишь рабочими инструментами», труд для них утрачивает «всякую привлекательность». Для них «в той же самой мере, в какой растет непривлекательность труда, уменьшается заработная плата» и «в той же мере, в какой возрастает применение машин и разделение труда, возрастает и количество труда», отдаваемого капиталистам, усиливается эксплуатация рабочих. Как «рядовые промышленной армии», рабочие «ставятся под надзор целой иерархии унтер-офицеров и офицеров»; они – «рабы не только класса буржуазии, буржуазного государства, ежедневно и ежечасно порабощает их машина, надсмотрщик и прежде всего сам отдельный буржуа-фабрикант». Рабочих, однако, эксплуатирует не один фабрикант: на получивших заработную плату рабочих тут же «набрасываются другие части буржуазии – домовладелец, лавочник, ростовщик и т.п.»[687].

Вместе с тем пролетариат, работая на крупных фабриках в городах, сплачивается в большие и постоянно увеличивающиеся массы, которые «организуются по-солдатски». А потому «сила его растет, и он все более ее ощущает»[688]. Наконец, буржуазия в борьбе против феодальной аристократии и для ведения междоусобных войн вынуждена призывать пролетариат себе на помощь и «вовлекать его таким образом в политическое движение», обучать классовой борьбе, передавать ему «элементы своего собственного образования, т.е. оружие против самой себя»[689].

Заканчивая характеристику пролетариата как класса и перечень причин, побуждающих его вести классовую борьбу против буржуазии, Маркс и Энгельс делали вывод: «Из всех классов, которые противостоят теперь буржуазии, только пролетариат представляет собой действительно революционный класс»[690].

Далее авторы «Манифеста» обосновывали этот вывод, излагая учение о всемирно-исторической миссии пролетариата. «Все прочие классы, – писали они, – приходят в упадок и уничтожаются с развитием крупной промышленности, пролетариат же есть ее собственный продукт… Все прежние классы, завоевав себе господство, стремились упрочить уже приобретенное ими положение в жизни, подчиняя все общество условиям, обеспечивающим их способ присвоения. Пролетарии же могут завоевать общественные производительные силы, лишь уничтожив свой собственный нынешний способ присвоения, а тем самым и весь существовавший до сих пор способ присвоения в целом. У пролетариев нет ничего своего, что надо было бы им охранять, они должны разрушить все, что до сих пор охраняло и обеспечивало частную собственность… Пролетариат, самый низший слой современного общества, не может подняться, не может выпрямиться без того, чтобы при этом не взлетела на воздух вся возвышающаяся над ним надстройка из слоев, образующих официальное общество»[691].

Следовательно, пролетариат революционен по своей социальной природе, вследствие его объективного положения в системе капиталистического производства, во всей системе буржуазных общественных отношений. Он не может не стремиться к ниспровержению буржуазного и вообще классово-антагонистического строя. Эти выводы образно и лаконично переданы в «Манифесте» словами: буржуазия «производит прежде всего своих собственных могильщиков. Ее гибель и победа пролетариата одинаково неизбежны»[692].

Еще до «Манифеста» Маркс и Энгельс пришли к заключению, что пролетарская революция, направленная против частнособственнического строя, будет насильственной. Развивая это положение, «Манифест» указывал, что насильственный характер пролетарской революции проистекает прежде всего из того, что всякая политическая власть по своей сути – «это организованное насилие одного класса для подавления другого»[693]. Необходимость применения силы, революционного насилия вытекает и из задач, которые должна решить пролетарская революция. Упразднить старые производственные отношения[694], разрешить в первую очередь «вопрос о собственности, как основной вопрос движения»[695], «вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал»[696] – всего этого можно добиться, лишь располагая силой, «лишь при помощи деспотического вмешательства»[697] в буржуазные общественные отношения. Потому «Манифест» прямо и недвусмысленно говорит о пролетарской революции как насильственной. Его заключительные строки гласят: «Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя»[698].

«Манифест Коммунистической партии» создавался, когда страны Западной Европы стояли на пороге буржуазных революций, и вышел в свет в феврале 1848 года, в дни, когда началась революция в Париже. Маркс и Энгельс ожидали, что буржуазно-революционные преобразования, особенно в Германии, где они должны были происходить при более прогрессивных условиях, чем в Англии XVII и Франции XVIII столетия, могут стать «непосредственным прологом пролетарской революции»[699]. Эти соображения тем более побуждали создателей «Манифеста» писать так, чтобы готовить рабочий класс к решающей схватке с буржуазией, не давая ему увлечься парламентско-демократическими, реформистскими иллюзиями.

В процессе своего развития пролетариат, напоминал «Манифест», прошел ряд ступеней. Из массы, раздробленной конкуренцией и не сознающей ни своего положения как класса, ни собственных интересов, он должен был стать сплоченным, организованным классом, понимающим свои интересы и цели и способным совершить революцию. «Рабочие начинают с того, – говорилось в „Манифесте“, – что образуют коалицию против буржуа; они выступают сообща для защиты своей заработной платы»[700]. В то время Маркс и Энгельс еще не выработали представлений о самостоятельном значении экономической борьбы за улучшение положения рабочих и считали, что результатом их борьбы с опорой на пролетарские коалиции (профессиональные союзы) явится «не непосредственный успех» в виде завоевания более приемлемых условий, а «все шире распространяющееся объединение рабочих»[701]. Но тем решительнее авторы «Манифеста» подчеркивали значение этого объединения и показывали этапы его развития – возникновение связи между рабочими различных местностей, централизацию местных очагов борьбы, их слияние в общенациональную классовую борьбу, приобретающую политический характер. В итоге этот процесс приводит к организации «пролетариев в класс и тем самым – в политическую партию». Об этой организации говорится, что конкуренцией между рабочими она разрушается, но «возникает снова и снова, становясь каждый раз сильнее, крепче, могущественнее»[702].