Буржуазия и пролетариат в революции

Причины такого оборота событий Маркс раскрыл в ряде статей, среди которых особенно выделяется серия «Буржуазия и контрреволюция». В этом произведении была дана обобщающая характеристика германской революции 1848 года, раскрыты ее отличительные черты по сравнению с предшествующими революциями против феодализма – в середине XVII века в Англии и в конце XVIII века во Франции. Сопоставляя их, Маркс сделал важный теоретический вывод о разных типах буржуазных революций. Их особенности определялись в первую очередь историческими условиями, степенью зрелости капиталистических производственных отношений, остротой противоречий между буржуазией и угнетенными классами.

Революция в Германии, констатировал Маркс, явилась, как и предшествовавшие ей революции в Англии и Франции, результатом назревшего социального конфликта между феодальными порядками и складывавшимися капиталистическими отношениями. Однако в отличие от английской буржуазии XVII века и французской – XVIII века, действовавших, когда пролетариат и другие эксплуатируемые слои «еще не составляли самостоятельно развитых классов или частей класса»[807], буржуазия Германии вступила на арену борьбы при ином соотношении классовых сил. «Немецкая буржуазия развивалась так вяло, трусливо и медленно, что в тот момент, когда она враждебно противостояла феодализму и абсолютизму, она сама оказалась враждебно противостоящей пролетариату и всем слоям городского населения, интересы и идеи которых были родственны пролетариату»[808]. Этим в первую очередь Маркс объяснял трусливость и политическую дряблость, проявленные буржуазией Пруссии и всей Германии, ее воздержание от чистки старого чиновничьего аппарата феодально-абсолютистского государства, от каких-либо посягательств на помещичью собственность. «…Без инициативы, без веры в себя, без веры в народ, без всемирно-исторического призвания – точно старик, над которым тяготеет проклятье, осужденный на то, чтобы извращать первые молодые порывы полного жизни народа и подчинять их своим старческим интересам… такой очутилась прусская буржуазия после мартовской революции у руля прусского государства»[809].

В прошлом буржуазия, особенно французская, в борьбе с феодально-абсолютистским режимом не боялась использовать революционную энергию народных масс. О революции во Франции 1789 – 1794 годов Маркс заметил: «Весь французский терроризм был не чем иным, как плебейским способом разделаться с врагами буржуазии, с абсолютизмом, феодализмом и мещанством»[810]. В противоположность этому в Германии 1848 года буржуазия, особенно крупная, больше всего опасалась революционных действий масс и всячески стремилась воспрепятствовать им ценой уступок реакции.

Государственный переворот в Пруссии, констатировал Маркс, явился логическим результатом политики прусских либеральных кабинетов, сменявших друг друга после марта 1848 года и сдававших одну позицию за другой дворянско-монархическим кругам, что позволило им набрать достаточно силы. Этот переворот, как и другие действия контрреволюции, явился следствием порочной позиции немецкой либеральной буржуазии в целом, что нашло особенно наглядное выражение в предательском акте либерального большинства франкфуртского парламента, объявившего решение берлинского Национального собрания о неуплате налогов противозаконным.

Анализируя происшедшие события, Маркс пришел к заключению о дальнейшем размежевании в Германии двух враждебных лагерей – противников революции, в который все более входила либеральная буржуазия, и подлинно демократического лагеря. В условиях обострявшегося противоборства между ними все больше вырисовывалась вставшая перед страной альтернатива – полной победы реакции или новой вспышки революционной борьбы, в результате которой рабочий класс, крестьянство и мелкая буржуазия могли бы добиться установления демократической республики и проведения социальных мероприятий, подготавливающих переход к пролетарской революции. «История прусской, как и вообще немецкой буржуазии с марта по декабрь доказывает, – писал Маркс, – что в Германии невозможна чисто буржуазная революция и установление буржуазной власти в форме конституционной монархии, что возможна либо феодально-абсолютистская контрреволюция, либо социально-республиканская революция»[811].

Таким образом, выяснение изменившейся роли буржуазии в антифеодальной борьбе привело Маркса к обобщениям, составившим важнейший элемент марксистской концепции характера европейского революционного движения с середины XIX века. Эту концепцию Маркс и Энгельс продолжали развивать и после 1848 – 1849 годов. Однако уже в ходе самой революции они убедились в том, что значительные слои как немецкой, так и европейской буржуазии утратили к этому времени качества передовых борцов против феодального строя и его пережитков. Тяготение европейской буржуазии к компромиссу с реакционно-монархическими кругами, а во многих случаях прямое превращение ее в контрреволюционную силу – несмотря на то, что на отдельных участках борьбы (Венгрия, Италия) она продолжала еще действовать революционно, – вносило существенные изменения в соотношение движущих сил буржуазно-демократической революции. Поскольку буржуазия все больше становилась не способной осуществлять буржуазно-демократические преобразования революционным путем, эту задачу должен был так или иначе брать на себя рабочий класс. К нему переходила авангардная роль в народной борьбе против остатков феодализма, становившейся ступенью к достижению его собственной классовой цели – ниспровержению эксплуататорского строя. Энгельс подчеркивал, что из всех антифеодальных сил пролетариат представляет собой главную опасность для реакционного феодально-монархического режима, так как он «по самому своему положению революционен»[812]. Так в процессе анализа позиций различных классов Маркс и Энгельс подходили к идее гегемонии пролетариата в революционном движении.